Рецепт апокалипсиса от Учих СИ)

Подавление чужой воли в некотором роде схоже с созданием иллюзий. Точно так же приходится насыщать чужую кейракукей собственной чакрой через глаза. При достижении определенного уровня мастерства в сотворении гендзюцу, умение подавлять чужую волю приходит словно бы само собой. Но и тут есть свои тонкости. У одних людей воля тверда как алмаз, и приходится потратить немало усилий, дабы добиться ответа на простейший вопрос, а другие словно бы жаждут, чтобы ими управляли. Я не так уж часто пользовался этими способностями и опыта у меня не много. Однако даже я мог почувствовать, что Кьюби весьма уязвим к действию шарингана.

Вытянутые зрачки демона сжались в точку, а вокруг возникли три томое, повторяя форму моих глаз. Но мне нужно было не подчинить волю Курамы, а поговорить с ним. К сожалению, этот демон разговоры ведет только с позиции силы.

Наруто молодец, отнял у лиса почти половину чакры, так что мне удалось взять под контроль остальное. А вообще, бедный Кьюби, нехило его потрепали за последнее время. Сначала четвертый хокаге темную чакру запечатал в боге смерти, потом его сынок немаленький кусок оттяпал, а теперь злобные Акацуки вообще убить хотят… Ну ничего, сейчас я бедную зверушку пожалею.

— Чего?! Куда это Кьюби пропал? — удивился Наруто, когда огромная фигура лиса вдруг исчезла.

— Прячется, — уверенно ответил я, проходя между прутьями гигантской решетки. — Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать.

Сейчас бы еще безумно рассмеяться, очень в тему вышло бы, но не хочу Наруто пугать. А Кьюби и так уже в ужасе, забился в самый темный угол, без шарингана я бы его и не нашел.

— Ты что со мной сделал? — взвизгнул он, когда я с широкой немного маньячной улыбкой подошел ближе.

— Да ничего особенного, — я протянул руки, собираясь поднять его, но лис кинулся на меня и вцепился зубами в ладонь.

Точнее, попытался вцепиться. Я заранее это предусмотрел, и зубы ему уменьшил, так же как и все остальное тело. Теперь Кьюби размером был с крупного кота, мокрого, отчаянно сопротивляющегося кота.

— Не нервничай, Курама, как только я уйду, сможешь принять обычную форму.

Лис пораженно замер, а я воспользовался этим моментом и перехватил его поудобнее, прижав к себе одной рукой, чтобы вторая оказалась относительно свободна.

— Откуда ты знаешь мое имя? — настороженно спросил он.

— Я много чего знаю, — обтекаемо ответил я и почесал его за ухом.

— Отпусти меня!!! — мгновенно опомнился демон.

— Разве не ты хотел, чтобы тебя любили? Люди, когда проявляют любовь, обнимают и целуют.

С этими словами я чмокнул его в пушистый лоб. У бедного демона вся шерсть дыбом встала, и он еще отчаяннее заработал лапами и хвостами, пытаясь вырваться.

— Ты такой милашка, когда упираешься, — радостно сказал ему я и почесал животик, воспользовавшись очередным шоковым состоянием.

Курама и правда выглядел довольно забавно, ведь я не просто уменьшил его в размерах, но еще и вернул в детское состояние. И теперь у самого сильного в мире биджу была почти круглая мордочка с толстыми щечками, мягчайшая шерстка и непривычно короткие, но крайне пушистые хвосты. Передние лапы демона, по строению больше похожие на человеческие руки, теперь выглядели как детские ладошки с аккуратными черными ноготками, покрытые оранжевым мехом.

К сожалению, на все мои попытки его погладить Курама начинал выворачиваться с удвоенной энергией, злобно шипел и ругался. С трудом его удерживая и одновременно почесывая то спинку, то животик, то за ухом, я вернулся к решетке, где меня с нетерпением поджидал Наруто.

— Вот знакомься, это Курама, — заново представил я ему лиса, держа на вытянутых руках, чтобы было лучше видно.

У демона на морде крупными буквами было написано: «Заберите меня кто–нибудь от этого психа», но он был слишком гордым, чтобы попросить об этом вслух.

— Курама? — удивленно склонил голову набок Наруто. — А где Кьюби?

— Это и есть Кьюби, только он не любит, когда его так называют. Вот, можешь его подержать немного, — я передал затисканного лисенка Узумаки, и тот вцепился в него как в родного. — Позволь представить тебе демона–лиса Кураму. Он хитрый, злобный, изворотливый и грубый, но в душе истинный шушпанчик.

— Истинный кто?

— Шушпанчик. Их никто никогда не видел, но точно известно, что они милые и пушистые.

Наруто с сомнением взглянул на лиса. Тот попытался состроить высокомерную мину, но с такой милой мордашкой не очень–то кого испугаешь.

— Наруто, можно, я тут кое–что изменю? А то представь, каково Кураме, огненному лису, годами сидеть в луже. Правда, у остальных джинчуурики условия еще хуже были.

— Ну ладно…

— А Кураму я пока заберу, мне с ним надо будет насчет дизайна посоветоваться.

С этими словами я отодрал от куртки Наруто лиса, вцепившегося в своего джинчуурики всеми лапами. Кьюби молча упирался, но я был сильнее. Узумаки, наверное, так и не понял, почему у девятихвостого было такое несчастное выражение морды.

— А ты сейчас можешь возвращаться обратно. Я тут закончу и тоже приду.

— Хорошо, — Наруто кивнул и исчез.

У Кьюби, понявшего, что остался со мной наедине, даже ушки поникли.