Рецепт апокалипсиса от Учих СИ)

На земле осталось только бездушное тело, в свое время старательно выращенное Мадарой. Рассудив, что не пропадать же добру, я запечатал его во внутренний мир. Однажды оно мне наверняка пригодится.

К тому времени, как я вернулся домой, Наруто успел оправиться от новости о моем уходе, и предпринял новую попытку уговорить меня остаться. Если честно, я и сам не хотел покидать Коноху так быстро, но у меня просто не было выбора. Я ничего не мог поделать. Возможно, сила, которую мне удалось отхватить, уже равна божественной, только вот пользоваться ей я пока не могу, да и не очень представляю, в чем именно эта самая «божественность» заключается.

Когда Наруто в своих уговорах непроизвольно задействовал свой мозговынос, мне пришлось применить мою усовершенствованную секретную технику глазки–как–у-кота–из–Шрека. Усовершенствование заключалось в том, что ко взгляду печального котенка я добавил немного слез. После того, как ко мне вернулись эмоции, это стало просто раз плюнуть.

— Я должен уйти, понимаешь, должен! Я не могу остаться, хотя и очень хочу этого. Пожалуйста, не мучай меня еще больше, — я даже не изображал отчаяние, оно было самым настоящим.

Заметив, что я почти плачу, Наруто едва не впал в шоковое состояние, он и не думал, что я так умею. Однако Узумаки быстро пришел в себя и бросился меня успокаивать, он даже клонов послал за вкусняшками, чтобы меня задобрить. А потом вообще заявил, что идет со мной и поможет побыстрее мою мечту исполнить, а потом сразу вернется и станет Хокаге. Теперь уже мне пришлось его отговаривать.

— Если я исполню свою мечту, то стану таким сильным, что у тебя от зависти все волосы колечками скрутятся. Поэтому не расслабляйся, а то следующим Хокаге станет Сакура.

— Сакура?! — удивленно воскликнул Наруто.

— Ага. На войне она просто не успела показать все, на что способна, но по моим данным, она по силе почти не уступает Тсунаде–химе. Кстати, среди Хокаге очень важна преемственность. Например, Третий — ученик Второго. Пятая — ученица Третьего. А Сакура как раз ученица Пятой, так что ты смотри, клювом не щелкай, а то она тебя запросто сделает.

Наруто призадумался, и пришлось его расшевелить.

— Слушай, у меня к тебе небольшая просьба есть, — я изобразил смущение, и Узумаки сразу переключил внимание на меня. — Когда станешь Хокаге, не мог бы ты поставить мне памятник? Что–нибудь этакое пафосное и героическое, ну, типа я попираю ногой поверженного Десятихвостого… Но чтобы лицо у меня было обязательно красивое! Это основное условие!

— Эээ? — удивился Наруто. — Ну ладно, если тебе так хочется… А чего сам его не сделаешь?

— Самому себе памятники ставить не интересно. Дай мне волю, я бы уже штук двадцать понатыкал, и побольше, чем у Мадары, — я мечтательно закатил глаза, представляя этакую красоту.

Итачи не хотел отпускать меня еще больше, чем Наруто, но не просил меня остаться. По–моему, он считал себя не вправе о чем–то просить, после того, как сам оставил меня на столько лет. Зато вот у меня пожелания к нему нашлись.

— Нии–сан, ты не мог бы кое–что для меня сделать? — спросил я, заранее зная ответ. Все–таки брат мне ни разу не отказывал.

— Что именно?

— Назови сына в мою честь, — произнес я с самым невинным видом.

Теперь–то уж точно Итачи не вздумает откосить от своих обязанностей по продолжению рода, а то я подозреваю, он собирался на это забить. Зато сейчас расстарается ради любимого братика. Сам–то я этим заняться не смогу, вот пусть он за двоих отдувается.

Глава 27

Таким образом, у меня осталось только одно незавершенное дело — мои отношения с Тсунаде. Но их выяснение лучше отложить на завтра, на свежую голову. В общем–то, я знаю, что мне ничего не светит, но некоторые вещи в любом случае стоит произносить вслух.

На следующее утро я проснулся готовым ко всему и приступил к выполнению составленного за ночь плана. Самым лучшим цветочным магазином в Конохе был тот, что принадлежал клану Яманака. Если бы не это, я точно не зашел бы в него, но в другом месте просто не было букетов, достойных химе. То ли по злой иронии судьбы, то ли потому, что у Яманака прекрасные осведомители, но за прилавком стояла Ино. Я не знаю, откуда произошла утечка информации — кто–то видел, как я целовал Тсунаде во время битвы с Мадарой, или сам Хаширама каким–то образом проболтался, что я делал ей предложение, но уже вся Коноха была в курсе моей влюбленности. И когда я заказал Ино самый шикарный букет из возможных, она на миг словно окаменела, а потом начала профессионально подбирать цветы один к одному.

— Ино, — мягко произнес я, — мне вовсе не надо донести до Тсунаде–химе пожелание скорой смерти. Только восхищение и любовь.

Девушка с неожиданной злобой откинула от себя почти законченный букет. Если бы я не знал языка цветов, то счел бы его красивым и вполне подходящим. Но благодаря обучению на ирьенина я был в курсе, что большинство входящих в него растений оказались ядовиты.

— Почему она?! — закричала Ино. — Почему? Она ведь старая! А я люблю тебя уже столько лет!