Рецепт идеальной мечты

Внезапно она отошла от него. Залпом допила виски – или что там было у нее в бокале?

– Ну, что ж, пойдем, – сказала она, улыбнувшись. – Может, я расскажу тебе кое-что.

* * *

Часы показывали половину четвертого утра.

Пола спала, зарывшись лицом в подушку.

Дима стал тихонько одеваться.

Свет в спальне не горел, но шторы были незакрыты, и в окна светила луна. Серебряные искры от нее и серебряная дорожка дрожали на поверхности залива.

Полуянов ощущал блаженную легкость во всем теле.

"Эта девушка не зря тренировалась всю свою жизнь, – подумал он. – Дело она знает. Но и я, кажется, российский флаг не посрамил". Спина, расцарапанная партнершей в кровь горела.

В одних носках, держа туфли в руках, он выскользнул из спальни. Пола не проснулась и не пошевелилась.

Дима спустился по винтовой лестнице на первый этаж. Присел на нижнюю ступеньку, обулся.

Проскользнул к входной двери. Она была не заперта.

Вышел во двор.

Луна достаточно освещала пространство. От дома падала черная тень.

Полуянов увидел: слева, сквозь черноту кустов, светится окно. Там, видимо, домик прислуги. Именно туда удалился мужчина, который изучал его в момент приезда. Человек, похожий на русского.

Журналист пошел на свет окна. Гравий хрустел под ногами.

Спустя минуту он углубился в сад. От деревьев, кустарников и от Диминой фигуры на траве лежали черные лунные тени. Белый дом для прислуги словно светился в темноте. Горело окно на втором этаже.

Через минуту Дима оказался на крыльце домика. "Будет мило, если не спит негритянка, смотрит бейсбол.

И она примет меня в свои гостеприимные объятия". Как всегда после долгого, мощного, качественного секса Диме хотелось чего-то еще. Чего-то совсем необычного.

Дверь в дом была открыта. "Дураки эти янки, – подумалось Диме. – Полная беспечность. Как будто ничто и никогда им здесь, в Америке, не угрожает".

Журналист скользнул внутрь домика.

В темноте, слегка разбавленной светом луны, угадывалось обширное помещение. Оно было меньше, чем в основном доме, и намного хуже освещено ночным светилом. Дима постоял немного на входе, пока глаза привыкали к темноте. Со второго этажа не доносилось ни звука.

В углу гостиной угадывалась лестница – на этот раз деревянная.

Дима сторожко прошел к ней. Шагнул на первую ступеньку. Она не заскрипела.

Единым духом журналист преодолел два пролета и оказался в коридоре второго этажа.

Здесь тускло-тускло, ватт на десять, горел дежурный свет.

Можно было различить шесть дверей: три по одну сторону коридора, три – по другую.

Журналист сориентировался и понял, что горящее окно находится за одной из тех дверей, что слева.

Пошел по коридору. Скрипнула половица. Он замер.

В доме не раздалось ни звука. Дима продолжил путь.

Вот она, нужная дверь – третья слева. Из-под нее пробивается свет.

"Что я здесь делаю? – мелькнула вдруг мысль. – Чем я вообще занимаюсь в этом доме?"

Но отступать в конце пути было глупо – и не в полуяновских правилах. Он нажал ручку. Закрыто.

Тогда журналист, затаив дыхание, тихонько постучал.

В комнате раздались тяжелые шаги. Кто-то подошел к двери.

– Who's that? <Кто там? (англ.)> – раздался из-за двери грубый мужской голос. Голос звучал с акцентом. Кажется, с русским.

Дима на секунду задумался, вспоминая имя того филолога, который, по данным главного редактора, якобы живет в доме Полы Шеви. Не уверенный, что вспомнил точно, горячо зашептал сквозь дверь по-русски:

– Господин Васин! Меня прислала мадам Шеви!

Срочное дело! Откройте!

За дверью – секундное колебание. Затем – опасливо щелкнул замок. Дима навалился, резко ударил в дверь.

Жилец отлетел, освобождая дорогу.

Журналист ворвался в комнату.

– What's hell? <Какого черта? (англ.)> Какого черта? Что вам здесь надо?

Хозяин, – старый, грузный, в очках, халате и шлепанцах – потирал ушибленную грудь.

За его плечом Дима увидал стол, на нем – включенный компьютер, а вокруг беспорядочно, в несколько слоев, разбросаны бумаги, тетради, книги. Кажется, среди книг были и старинные.

И в этот момент за спиной Димы раздался резкий женский голос:

– Что ты здесь делаешь?

Дима обернулся. В черном шелковом халате на пороге стояла Пола.

– Какого черта тебе здесь надо?! – повторила она, обращаясь к нему.

– Зашел познакомиться с земляком, – нагло ухмыляясь, сказал Дима.

– Убирайся! – выкрикнула она. – Или я вызову полицию! Убирайся совсем! Вон!!

Она, как бы уверенная в том, что ее беспрекословно послушают, резко развернулась и пошла по коридорчику прочь. Дима не спешил покинуть комнату. Стоял на пороге, бросал изучающие взгляды. Стол, заваленный бумагами и, возможно, крадеными книгами, загораживал своим мощным телом филолог Васин. Вся его поза недвусмысленно свидетельствовала, что свои бумажные сокровища он будет защищать до последнего вздоха.

На середине коридора Пола обернулась. Смерила Дмитрия испепеляющим взглядом.

– Твоя машина – слева от главного дома. Ключи – в зажигании. Убирайся!

НАДЯ МИТРОФАНОВА

В то же самое время

В соответствии с должностной инструкцией проветривать читальные залы полагалось четыре раза в день.