Рецепт любви

— Когда у нас будут дети, ты будешь ездить в Юпитер каждые чертовы выходные с моего разрешения или без него, ты же знаешь, — ответил Роуэн, нисколько не смущенный обсуждением нашей будущей семьи в присутствии его собственной.

Его мать вздохнула.

— Но разве не было бы здорово, если бы они росли поближе к своим двоюродным братьям и сестрам? Ты мог бы перенести бизнес сюда, объединить его с бизнесом отца. Я знаю, случившееся с Кипом трагично и душераздирающе, но ему не нужно было уезжать из города…

Добродушная улыбка сошла с лица Роуэна, и выражение его лица стало мрачным.

— Мам, хватит об этом.

Атмосфера за столом изменилась.

Улыбки померкли, и все, казалось, дружно вздохнули.

Однако Джилл не была готова отступить.

— Прошло пять лет, и я знаю его мать…

— Хватит! — Роуэн хлопнул ладонью по столу, и бокалы зазвенели, покачиваясь.

Я вздрогнула, но никто другой не был слишком потрясен. Каллиопа поймала свой бокал, прежде чем он опрокинулся, и небрежно отпила из него.

Отец Роуэна покачал головой.

Кендра шепотом отчитала сына за то, что он провел пальцем по глазури на одном из тортов. Кит смотрел какую-то игру по телевизору в соседней комнате.

Казалось, только я была встревожена внезапной вспышкой гнева Роуэна. Я была единственной, кто не в курсе того, что случилось с Кипом.

Они с матерью смотрели друг на друга еще мгновение, прежде чем то, что витало в воздухе, рассеялось.

— Нора, как ты делаешь этот пирог таким сочным? — спросила Кендра, облизывая зубцы вилки. — Я никогда раньше не пробовала ничего подобного.

Я бросила еще один взгляд на Роуэна, обеспокоенная и любопытная, прежде чем ответить.

С этого момента все шло гладко, но я отложила разговор на потом.

Однако было трудно держаться за это, окруженной звуками дома. Смех и непринужденная беседа за послеобеденным кофе. С теплыми объятиями от всех на прощание. Обещания и планы на будущее.

Да, было трудно держаться за единственное черное пятно в течение дня.

Трудно, но не невозможно.

***

Мы ехали домой рождественской ночью. Несмотря на то, что Джилл уговаривала нас остаться, Роуэн твердо сказал «нет».

Когда я попыталась поспорить об этом, он отвел меня в сторону и сказал:

— Хочу трахнуть тебя так сильно, чтобы ты кричала. Не планирую делать это под крышей моих родителей.

Я больше не пыталась спорить.

Мэгги ночевала у своих «двоюродных брата и сестры», которые нежно любили ее и которым пока не разрешалось заводить собаку. Ночевка была «пробной», посмотреть, как они будут выгуливать ее, кормить и убирать.

Затем они приедут с Мэгги и всей семьей посмотреть мою пекарню и провести с нами канун Нового года.

Я была в восторге от этой новости, так как чувствовала себя с каждым из них как дома и стремилась проводить с ними больше времени. Но мне также нужно было сделать около миллиона дел, чтобы показать им все лучшее.

— Остановись, — скомандовал Роуэн.

Я вопросительно уставилась на него, поскольку ничего не говорила.

— Ты думаешь о том, чтобы потратить следующую неделю на выпечку, готовку, украшение, уборку или что-то еще, черт возьми, чтобы принять мою семью.

Я уставилась на него, разинув рот.

— Я знала, что ты потрясающий, но не знала, что ты еще и умеешь читать мысли.

Он хихикнул.

— Я не умею читать мысли, просто знаю тебя. Видел, как твои глаза остекленели примерно через две секунды после того, как они загорелись от возбуждения при мысли о приезде моей семьи, — он потянулся с того места, где его рука лежала на моем бедре, чтобы переплести свои пальцы с моими. — И, черт возьми, мне нравится видеть, как ты радуешься возможности провести с ними время.

— Это довольно просто, — пожала я плечами. — Я полюбила твою семью.

— И они полюбили тебя, — немедленно ответил он. — Ставлю свои сбережения на то, что на моем телефоне уже миллион и одно сообщение, восхваляющее тебя.

— Это только потому, что я принесла выпечку, — пошутила я.

Роуэн не улыбнулся. На самом деле, его лицо стало очень серьезным, а хватка на моей руке усилилась.

— Прекрати, Нора. Это потому, что ты такая, какая есть.

Я прикусила губу.

— Ты уверен?

Роуэн повернул голову и на мгновение покосился на меня.

— О чем, черт возьми, ты говоришь?

— Беспокойство — это не состояние моей души, это черта характера, — вздохнула я, надеясь, что темнота внутри грузовика скроет стыд, покрывающий меня, как пот. — Я не такая, как твоя семья, легкая, счастливая, уверенная в себе. Я боюсь, что тебе нужна…

Я не успела договорить, потому что Роуэн ударил по тормозам и съехал на обочину. К счастью, позади нас никого не было.

Его длинные, мужские пальцы нашли мой подбородок, приподнимая его так, что я была вынуждена встретиться взглядом с его лазурными глазами.

Его челюсть была напряжена, губы сжаты в тонкую линию, что говорило о том, что он явно зол, но он смотрел на меня с мягкостью, которая уравновешивала его острую челюсть.