Рецепт счастья

— Да. На ноутбук. Он работает на батареях, поэтому его можно взять куда угодно.

— Ясно. Наверное, ты очень любишь компьютерные игры.

Дженни снова улыбнулась:

— Мне он нужен, чтобы писать. Я люблю писать.

Боже. Это же все равно что выполнять домашнюю работу, когда этого никто и не требует.

— Что ты пишешь?

— Истории, стихи, то, что со мной случается.

Дженни пошарила под пассажирским креслом и достала толстую тетрадь на кольцах. Дженни переворачивала страницы, исписанные яркими чернилами бирюзового цвета.

— И ты все это написала? — спросил Рурк.

— Да.

— Сколько времени это у тебя заняло?

— Я не слежу за этим, — пожала плечами Дженни.

— А ты напишешь о… о том, что было сегодня? — не удержался Рурк.

— Шутишь? Конечно же да.

Рурку стало интересно, что же Дженни напишет о нем. К своему удивлению, Рурк понял, что для него это важно. Еще ни одна девочка не нравилась ему так сильно.

С кухни донесся грохот, стук тележки, которую катили к двери.

— Мой дедушка, — сказала Дженни. — Я скоро уезжаю.

Не надо,мысленно взмолился Рурк.

— Слушай, не бойся приезжать сюда. Я прослежу, чтобы эти парни и близко к тебе не подходили.

— Я их не боюсь. — Дженни замолчала, сделала шаг назад и скрестила на груди руки в защитном жесте. — Самое страшное, что сегодня случилось, — это ты.

Какого черта?.. Такого Рурк не ожидал.

— Рурк, — позвал кто-то.

Джоуи.Вернулся из своей экспедиции.

— Вот ты где. Я искал тебя по всему лагерю.

Джоуи только что вернулся с озера, за его плечами еще висел походный рюкзак.

Конечно, они с Джоуи были лучшими друзьями, но прямо сейчас Рурк был не очень рад видеть его. У Рурка был настоящий разговор с настоящей девочкой, и он не хотел ее ни с кем делить. Но он не мог ничего поделать. Представляя Дженни и Джоуи друг другу, чувствовал, что делает это как-то неловко и официально.

А Джоуи вовсе не вел себя неловко. С улыбкой от уха до уха он откинул назад свои черные длинные волосы, включил обаятельность парня из музыкальной группы и пустился в эмоциональный рассказ о своем удивительном путешествии в дикую природу. Его не было всего два дня, но он вернулся… другим. Возможно, более уверенным в себе.

— Почему ты в пластырях? — спросил Джоуи у Рурка.

— Трент. — Вот и все, что ответил Рурк. Больше сказать ему было нечего. И Джоуи понял.

Дженни Маески даже не заботило то, что Джоуи был весь в грязи и пропах потом.

— Хочешь есть? — спросила она.

— Как ты думаешь? — ответил Джоуи.

— Так и знала. — Дженни направилась к полкам в фургоне. — Эклеры с кленовым сиропом, — сказала она. — Мои любимые.

Она протянула один Джоуи, другой Рурку.

— Спасибо, — пробормотал он.

А Джоуи уже взахлеб рассказывал, как ночью видел красные глаза зверей. И сердце Рурка оборвалось. Потому что было уже слишком поздно. Джоуи тоже оценил Дженни. А Рурк знал, что настоящие беды случаются тогда, когда лучшие друзья хотят одного и того же.

Глава 7

3 июля 1988 года

«Дорогая мама!

Сегодня утром я работала у прилавка, чтобы Лора имела возможность разобраться с бумагами. Когда я была маленькой, мне приходилось вставать на стульчик. Я смотрела, как люди мучаются выбором перед витринами, и чувствовала себя невероятно важной. Булочка или пончик? „Наполеон“ или пирожное со взбитыми сливками? То, что я владела всем тем, чего эти люди так хотели, давало мне ощущение властности. Власти. Я всегда путаю эти существительные, извини.

А потом приехали Алджеры. Мистер и миссис Адджер вместе со своим маленьким сыном, Заком. Он такой хорошенький! Как мальчик из рекламы. Алджеры живут в большом доме на Ривер-Роуд и каждый год покупают новую машину.

Сними я чувствую себя неуютно по нескольким причинам. И вот главные три из них:

1. Их семья совершенно нормальная, настолько традиционная, что я чувствую себя не от мира сего, потому что наша семья определенно нетрадиционная.

2. Мистер Адджер постоянно спрашивает меня, помню ли я тебя, хотя всем в городе известно, что я была слишком маленькой, когда ты ушла. Наверное, если бы кто-то нашел этот дневник и все мои письма к тебе, меня отправили бы в сумасшедший дом. А может, и нет. Анна Франк обращалась к своему дневнику „Дорогая Китти“. Может, это не так уж и странно для меня называть свой дневник „Дорогая мама“.

3. Миссис Алджер чувствует ко мне жалость и даже не пытается это скрыть. Я это ненавижу. Я ненавижу, когда кто-то думает обо мне как о несчастной сиротке и начинает меня жалеть.

Когда Алджеры уехали, я сказала бабушке и Лоре, что хочу помочь дедушке развезти товар. Мне хотелось развеяться. Потому что пекарня пахнет безопасностью: сладкий и теплый аромат. Но иногда, как сегодня например, здешняя атмосфера давит, и мне трудно дышать.

— Сегодня такой прекрасный летний день, — сказала Лора. — Тебе нужно подышать свежим воздухом.