Рецепт страсти

Правой рукой Эндрю скомкал бумагу и скривился. Почему брат просто не может снять телефонную трубку и позвонить? Вместо этого он отправил Эндрю официальное письмо, просто как какому-то знакомому! Или лучше сказать: распорядился отправить письмо — для этого наверняка имелись специальные люди. Вообще-то, было бы очень мило, если бы брат посвятил Эндрю в свои планы. Разумеется, он знал, как проходят подобные вечера, так как вырос в семье политика и принимал участие в бессчетных мероприятиях подобного рода. И если он решил стать поваром, это еще не значит, что его не интересовали политические амбиции семьи. Он по-прежнему хотел знать, как идут дела в отцовской канцелярии, сделал ли тот наконец сестру Эндрю своей партнершей, каковы карьерные планы брата. Да, он забросил юриспруденцию, но совершенно не стремился рвать связи со своей семьей.

К сожалению, Генри Карлайл Найт вот уже одиннадцать лет не мог смириться с тем, что его отпрыск променял адвокатский костюм на поварской фартук.

Эндрю догадывался: отец стыдится, что младший сын занимается обслуживающим бизнесом. Мистеру Найту-старшему становится не по себе от одной мысли, что он готовит, вместо того чтобы корпеть над текстами законов или сочинять политические речи. Семья Найт была не только одной из самых благополучных и влиятельных на восточном побережье, но и участвовала в политической жизни США со времен окончания гражданской войны[6].

Да, Эндрю в чем-то понимал отца, который просто не мог принять, что его сын не пошел по стопам предков, а с восхищением стоит у плиты и жарит мясо. Когда Эндрю в двадцать четыре года заявил на обеде в честь Дня благодарения, что отчислен из списков студентов и продолжит обучение у знаменитого повара в Нью-Йорке, ярость и негодование главы семьи не знали границ.

За последние месяцы сын не раз и не два приглашал отца посетить его ресторан, но тот там так и не появился. Наконец пришли мать и сестра, но после комплексного обеда быстро ретировались, в двух словах похвалив тартар из тунца. Казалось, особо уютно они себя там не чувствовали. Мать лишь мельком заглянула на кухню, чтобы осмотреть все хозяйство и поговорить с поварихой о подаче блюд. Эндрю заметил, как она была удивлена тем, что ее сын зарабатывает себе на жизнь, работая шеф-поваром.

Все же многие годы для него важно было не просто осуществить мечту и стать поваром, но и доказать семье, что он может достичь успеха без диплома юридического факультета в кармане. Он просто сгорал от честолюбия, желая продемонстрировать отцу, что смог чего-то добиться сам. В памяти все еще всплывали мрачные предостережения, что у него нет будущего, если он забросит учебу, чтобы перчить еду для других людей. Разочарование Генри Найта не прошло ни после обучения Эндрю в высококлассном ресторане, ни после стремительной карьеры, начавшейся всего лишь с работы младшим поваром в Лос-Анджелесе. Его не впечатлил даже тот факт, что сын стал владельцем заведения, пользовавшегося большой популярностью. Найт-младший не стал адвокатом — все остальное не считалось.

Эндрю угрюмо открыл холодильник, взял бутылку пива и прошел в роскошную жилую комнату. Он медленно поднес горлышко к губам и сделал большой глоток, стоя перед зеркальным панорамным окном, за которым открывался великолепный вид на реку. Эндрю купил эту квартиру лишь в пику отцу: она была слишком большой для мужчины, который мало бывает дома. Сплошное расточительство. Жилье поменьше и подешевле вполне подошло бы, но Эндрю думал лишь о том, что пентхаус прямо у реки Чарльз между Бикон-хилл и Бэк-бей — символ, подчеркивающий статус. Такая квартира в Бостоне означала, что владелец добился успеха в жизни, поэтому сомнений при покупке было немного: наконец-то отец поймет, чего он достиг.

Проблема была лишь в одном: отца совершенно не интересовало, чем Эндрю занимается, где и как живет. Политические же амбиции Ричарда — совсем другое дело. Наверное, это выглядит убого, если в тридцать пять стремишься получить признание отца, но Эндрю все же предполагал, что ему было бы очень приятно, если бы семья оценила его успехи.

Он подошел к телевизору с бутылкой пива в руке и включил его. Устало попереключал каналы: не мог переносить ни навязчивые ТВ-магазины, ни реалити-шоу, которые транслировались с утра до вечера. Наконец остановился на новостях. Здесь один за другим шли сюжеты о катастрофах.

Заскучав, он выключил звук, уткнулся на какое-то мгновенье в мелькнувшую карту погоды и наконец отошел от телевизора, чтобы прослушать записи на автоответчике. Отпивая из бутылки, мысленно спросил себя, не хочется ли ему взять к пиву какую-нибудь закуску. Нажал кнопку, чтобы прослушать первый звонок.

И как нарочно, после неприятного звукового сигнала в комнате раздался голос его бывшей девушки, она хихикала в приступе эйфории:

— Привет, Эндрю, это Миа. Я просто хотела поинтересоваться, как все прошло сегодня. Позвони мне все-таки. Пока-пока!