Рецепты доктора Мериголда

Несмотря на эту деспотическую выходку тупого и бесчувственного Зверя, который всегда обращался со мной так, словно от меня было мало проку (а ведь я знал, что дело обстоит как раз наоборот), мое благоговение перед великими умами, стяжавшими себе славу в области, о которой я говорю, росло вместе со мной и вместе со мной обретало новые силы. Подумайте, какую радость, какое блаженство дарят каламбуры людям, наделенным истинным здравым смыслом! Подумайте, какая безобидная гордость преисполняет человека, предлагающего такую загадку вниманию общества, в котором она никому не известна! Лишь он один знает ответ. О, сколь завидно его положение! Все ждут его слова. На устах его играет безмятежная улыбка. Все они — в его власти. Он счастлив — и счастье его никому не приносит горя.

Но кто же сочиняет каламбуры?

Я!

Неужели я готов открыть великую тайну? Неужели я готов посвятить в нее непосвященных? Неужели я готов открыть свету, как это делается?

Да. Готов.

Делается это главным образом с помощью словаря; однако использование подобных справочников в качестве пособия для создания каламбура настолько затруднительно, настолько истощает умственную энергию, что вначале вы не выдерживаете более пятнадцати минут подряд. Это ужасающая работа. Во-первых, вы приводите себя в состояние боевой готовности — для чего бывает полезно несколько раз взъерошить волосы, — затем достаете словарь, выбираете какую-либо букву и начинаете просматривать столбец за столбцом, задерживаясь на каждом слове, в котором есть хоть какая-то зацепка — отступаете от него, как художник отступает от холста, чтобы обозреть общий эффект, крутите и выворачиваете его по-всякому, а затем, если из него не удается ничего выжать, переходите к следующему. Особое внимание вы обращаете на существительные, ибо из всех частей речи они дают наилучшие результаты; ну, а если вам ничего не удастся извлечь из омонимов, значит, вы совершенно не в ударе или вообще рождены под несчастливой звездой.

Предположим, вы приступаете к изготовлению дневной порции каламбуров и от успешного завершения ваших трудов зависит, будете ли вы сегодня обедать. Вы берете словарь и открываете его наугад. Он открывается, скажем, на букве «Н», и вы приступаете к работе.

Ведя пальцем по столбцу, вы несколько раз останавливаетесь. Естественно, что слово «набоб» привлекает ваше внимание. Оно звучит многообещающе. Набоб… на — Боб. Если у джентльмена есть сын Роберт, находящийся еще в нежных летах, почему, предлагая ему лакомство, он назовет его восточным богачом… Нет, не годится. Идем дальше. «Намерение» — «намерен» — «Нам Эрин»… — Это уже что-то злободневное, связанное с Ирландией[10]. Почему ирландские мятежники останутся в дураках? Потому что каждый из них отдать намерен… Невозможно! Но трудно расстаться с такой темой, и вы пробуете еще раз. Ирландия — это фении[11]. Фений… фениям… Может быть, поможет феникс? Нет, как ни жаль, опять ничего не получается!

Приуныв, вы все же упорно изучаете столбец за столбцом, пока не доходите до выражения «на часах». На часах… стоять на часах. Почему гвардеец, стоящий в карауле, похож на стеклянный колпак? Потому что он стоит на часах. Пожалуй, годится. Не первый сорт, но сойдет. Составление каламбуров очень похоже на рыбную ловлю. Иной раз на удочку попадается маленькая форель, а иной раз и большая. Эта форель — маленькая, но тем не менее она отправится в ведро. Теперь вы начинаете чувствовать себя бодрее. Добираетесь до «негуса» и снова останавливаетесь. Не-гус… не Гус. Сложный каламбур, высшей марки. Почему… нет… если благовоспитанная немецкая девица услышит, что ее кузена Августа обвиняют в проступке, которого он не совершал, какой приятный напиток упомянет она, выступив на его защиту? Не Гус! В ведро!

Удача, как и беда, никогда не приходит одна. Еще один сложный каламбур того же типа. Незабудка! Когда цепная собака бывает похожа на цветок? Когда она бывает не за будкой. И его туда же!