Рецепты доктора Мериголда

Я приехал в Дувр в полночь и сразу же нанял четырех носильщиков, чтобы снести мои чемоданы с набережной по каменной лестнице на пакетбот. Первый был доставлен благополучно, но когда носильщики спускались по ступенькам со вторым, кто-то из них поскользнулся и наверняка упал бы в воду, если бы его не схватил за плечо плотный пожилой офицер индийской армии, который, нагруженный всяческим багажом, шел впереди меня, поддерживая под локоть довольно добродушную на вид, но весьма вульгарную супругу.

— Осторожней, осторожней, любезный! — сказал он. — Что это у вас такое — скобяные изделия?

— Не знаю, сэр. Одно скажу — такая тяжесть хоть кому хребет сломит, — ответил носильщик, отрывисто поблагодарив своего спасителя.

— Эта лестница не слишком удобна для спуска тяжелых грузов, — раздался позади меня вежливый голос. — Судя по вашему багажу, сэр, мы собратья по профессии?

В эту минуту мы уже взошли на борт, и я оглянулся на говорившего. Это был высокий худой человек с длинным, несколько крючковатым носом и узкой вытянутой физиономией. На нем было слишком короткое пальто, пестрый жилет, панталоны в обтяжку, рубашка со стоячим воротничком и жесткий узорчатый шарф.

Я ответил, что действительно имею честь быть коммивояжером и что, по-моему, плаванье нам предстоит нелегкое.

— Да, погодка неприятная, — ответил он. — Рекомендую вам, сэр, незамедлительно занять койку. Как я замечаю, народу сегодня едет немало.

Последовав его совету, я сразу улегся и продремал около часа; затем я встал и осмотрелся. За одним из маленьких столиков сидело человек шесть пассажиров, включая бравого служаку и моего собеседника, выражавшегося со столь старомодной учтивостью. Попивая портер, они, казалось, вели самую дружескую беседу. Я присоединился к ним, и мы обменялись нелестными отзывами о ночном путешествии.

— Клянусь дьяволом, сэр, здесь нечем дышать! — воскликнул добродушный майор Бакстер (он не замедлил нам представиться). — Духота как в Пешаваре, когда дует горячий тинсан. А не выйти ли нам втроем на палубу глотнуть свежего воздуха? Моя жена плохо переносит поездки по морю, и пока пакетбот не причалит, мы ее не увидим. Стюард, еще портеру!

Когда мы вышли на палубу, я, к своему величайшему изумлению, заметил четыре чемодана с черными и белыми звездами, походившие на мой багаж, как две капли воды, — им не хватало только марки моей фирмы. Я даже протер глаза, но чемоданы не исчезали: кожаная обшивка, секретные замки — все было совершенно одинаково.

— Это мои чемоданы, сэр, — объяснил мистер Левисон (я слышал, что так называл коммивояжера капитан пакетбота). — Я работаю у фирмы Макинтош. В этих чемоданах лежат превосходнейшие непромокаемые плащи. Наша фирма пользуется такими чемоданами уже сорок лет. Но подобное сходство багажа, разумеется, чрезвычайно неудобно — возможны ошибки. Ваши образчики, насколько я могу судить, намного тяжелее моих? Усовершенствованные газовые горелки, болты и гайки, кухонные ножи или еще что-нибудь железное?

Я, кажется, промолчал или ответил что-то неопределенное.

— Сэр, — сказал Левисон, — я могу предсказать вам блестящее будущее: свято блюсти коммерческую тайну — вот залог успеха. А вы что скажете, сэр?

Майор, к которому относился этот вопрос, ответил:

— Клянусь дьяволом, сэр, вы правы! В наши дни следует быть начеку! Черт побери! Очень уж много развелось мошенников.

— Вон маяк Кале! — крикнул вдруг кто-то, и правда, прямо перед нами над темной водой приветливо замигал дружелюбный огонек.

Я скоро забыл о моих спутниках. Мы расстались в Париже: я отправился своей дорогой, а они — своей.

Майор ехал в Александрию через Марсель, но по пути собирался навестить знакомых в Дромоне под Лионом. Мистер Левисон тоже ехал в Марсель, как майор и я, но не успевал на мой поезд — о чем весьма сожалел, — потому что у него было много дел в Париже.

Выполнив данное мне поручение, я отправился в Пале-Рояль с мсье Лефебром-сыном, моим большим приятелем. Было часов шесть, и когда мы переходили улицу Сент-Оноре, нас обогнал высокий смуглый человек в свободном белом макинтоше, и я узнал мистера Левисона. Он ехал в открытом извозчичьем экипаже, и рядом с ним стояли его четыре чемодана. Я поклонился ему, но он, казалось, меня не заметил.

— Что это за субъект? — спросил мой друг с истинно парижской небрежностью.

Я ответил, что познакомился с ним накануне вечером на пакетботе.

На той же самой улице я столкнулся с майором и его супругой, спешившими на вокзал.

— Ну и дьявольский город, — сказал майор, — весь пропах луком. Будь он моим, я бы его весь вымыл, дом за домом. Вообще скверный город… скверный город! Джулия, душечка, это мой милейший вчерашний собеседник. Кстати, только что видел нашего коммивояжера. Вот уж делец так делец! Он не тратит время по театрам и музеям. Весь день на бирже или в банке: быть ему старшим компаньоном в фирме, помяните мое слово!