Реван

Скордж поднялся, обратив взор на фигуру, возвышающуюся перед ним. Император уже сбросил капюшон и открыл свое лицо: его глаза были черны, как сама пустота.

Зияющая тьма во взгляде Императора вызвала в памяти Нафему, и при этом воспоминании Скорджа бросило в дрожь.

Он пытался заговорить, но слова застряли в горле. Во рту внезапно пересохло, и Скорджа охватил приступ удушья. Он с усилием сглотнул и закашлялся, наконец набрав достаточно слюны, чтобы начать свою речь.

– Три года назад по вашему требованию я поступил на службу к Дарт Найрисс, – произнес Скордж. – Я раскрыл предательство Дарта Зидрикса. Он вступил в союз с сепаратистами, чтобы убить Найрисс, и я казнил его за преступления.

– Твоя служба была оценена по достоинству, – заверил его Император.

Что-то странное было в его голосе. Он звучал так, словно устами правителя говорило не одно существо. Он был необыкновенно звучен и раскатист, как будто великое множество созданий произносило его слова слаженным хором.

В мозгу Скорджа возникла мрачная непрошеная мысль: быть может, все существа, поглощенные во время обряда на Нафеме, по-прежнему каким-то образом живут в Императоре? Найрисс упоминала, что он поглотил их, но вдруг это только половина правды? Мог ли он заточить их души внутри собственной телесной оболочки и медленно высасывать их жизненную энергию в течение тысячи лет, чтобы сохранить здоровье и молодость?

Скордж отбросил подобные мысли – ему нужно было сосредоточиться. Одно неверное слово, и Император разгадает его ложь.

– Я продолжил служить Дарт Найрисс после смерти Зидрикса, – объяснил Скордж, – и выслеживал сепаратистов.

Сит сделал паузу, ожидая, что Император спросит его о результатах поисков. Спустя несколько секунд он понял, что вопроса не последует.

– Я стал подозревать одного из советников Найрисс по имени Сечел и сосредоточил все внимание на нем. Но Сечел был осмотрителен и хорошо заметал следы. И до вчерашнего дня я не был уверен в его виновности. Он тоже втайне работал с сепаратистами, и его постигла та же участь, что и Зидрикса.

– Тебе следует обратиться к Дарт Найрисс, если ты ищешь награды за свои деяния, – промолвил Император. Его тон не переменился, но угроза между строк была вполне осязаема: «Такой пустяк не заслуживает моего внимания».

Скордж сглотнул: во рту опять пересохло.

– Но я пришел сюда не поэтому. Я обыскал покои Сечела и обнаружил вот эти данные.

Он протянул диски.

– Они доказывают, что Дарт Зидрикс не единственный из членов Темного Совета, кто предал вас. От него попросту избавились, чтобы сохранить в тайне заговор остальных. Дарт Найрисс тоже в нем участвовала – как и некоторые другие члены Совета.

Император не выказал никакого беспокойства по поводу разоблачения. Он был тих и невозмутим, как сама смерть. Но температура воздуха вокруг Скорджа, казалось, начала падать.

– Уверен ли ты в их виновности?

– Моя жизнь тому порукой, государь.

– Так тому и быть.

Скордж почувствовал, как по телу пробежал озноб. Он понимал, что в опасности не просто его жизнь. Император давно перестал быть ситом, если говорить о ситах как о виде. Его могущество и бессмертие сделали его единственным в своем роде. Если уж он говорил о жизни и смерти, это имело более глубокое значение, чем физическое существование низших существ, служивших ему.

– Знает ли Найрисс, что ты здесь?

– Нет. Я пришел сюда сразу же, как только расшифровал диски Сечела.

Наступила долгая тишина, и у Скорджа сложилось стойкое впечатление, что Император незримо общается с кем-то вне тронного зала.

Спустя несколько секунд двери распахнулись, и появилась капитан Ярри в сопровождении сита, облаченного в такие же темные одежды, как у Императора.

Они подошли ближе, и сит выжидающе протянул руку. Скордж вложил в нее диски.

– Возьмите повелителя Скорджа под стражу, пока дело не будет улажено, – велел Император.

– Простите меня, государь, – быстро вмешался Скордж, стараясь сохранять кротость в голосе, – но Найрисс ожидает моего возвращения. Если я не появлюсь, у нее могут возникнуть подозрения.

Черные глаза Императора раздраженно сверкнули, и Скордж испугался, что зашел слишком далеко. В лучшем случае за подобную дерзость полагалась быстрая и относительно безболезненная смерть.

Тем не менее, когда Император прервал молчание, он изрек вовсе не приговор.

– С твоей стороны очень смело так говорить со мной, – промолвил он. – И поскольку твое суждение правдиво, я вознагражу тебя… на этот раз. Когда Найрисс не станет, ты будешь первым претендентом на ее место в Темном Совете.

– Благодарю вас, мой государь, – произнес Скордж, поклонившись.

– Если же твои слова окажутся ложью, – добавил властелин, – тебя постигнет участь более тяжкая, чем ты можешь представить.

Черные озера его глаз подернулись клубами красного тумана, и на краткое мгновение Император приоткрыл Скорджу свою истинную сущность.