Реванш

Если бы Нетфликс снимал фильм про размеренную жизнь студентов в жанре романтической комедии, то, очевидно, я бы заняла главную роль – серой невзрачной мыши, бесстыдно влюбленной в одного из самых популярных парней. По сюжету обязательно существовала бы первоклассная стерва с лицом ангела и фигурой порнозвезды – это Холли Грейсон, председательница сестринства, в котором я живу, по совместительству капитан команды поддержки, которая сейчас обсуждала новую сплетню в кругу других чирлидерш. В её жилах текла не кровь, а святая вода, потому что в её мягких чертах лица я могла развидеть ангела, но стоило ей открыть рот, как церковный хор прекращался, белый свет мигал и, вместо образа серафима, появлялся чёрт.

Я прошла мимо неё, кивнув в знак приветствия, потому что привычными словами «привет-пока-как-дела» мы не привыкли обмениваться, и она сделала то же самое в ответ, потому что уважала меня, как сестру Тау Каппа, хоть и тихо презирала.

Дальше по периферии шла редакция университетской газеты – лютый задрот, не вылезающий из учебников, Уайат, который, поправив очки на лице, взглянул на меня с отвращением. Я одарила его таким же взглядом.

По стандартному сюжету он должен быть в команде неудачников, – то есть, в моей – но, к счастью, меня обошла эта участь – мы враги. Я ненавидела Уайата не только потому, что он дважды критиковал  радиоэфиры, назвав мой голос недостаточно артистичным и приятным для слуха, но и потому что Уайат собирал на вечеринках всевозможные сплетни, а потом публиковал их под анонимным псевдонимом – Тай У. Только вот нихрена оно не было анонимным. Использовать свое имя наоборот в качестве псевдонима все равно, что стоять в зеленом костюме и думать, что ты сливаешься с природой Сахары.

Тем не менее, его никто не осуждал.

Почему? Потому что все любили сплетни.

Я оторвала взгляд от сальных волос Уайата, волнами ниспадающих на его широкий лоб, и поплелась по лестнице наверх, уже по пути ощущая запах табачного дыма. Чем выше я поднималась, тем четче становился образ нарушителя университетских правил.

О!

Мы забыли про ещё одного персонажа, без которого комедия не была бы комедией – звезда американского футбола, тестостероновый монстр в обличии человека, официальный представитель мудаческого типа парней и просто любимчик всей сестринской нации – Карлайл Шервуд, восседающий на подоконнике у открытого окна. У меня было ноль причин его любить и одна причина ненавидеть, хотя буквально полгода назад чаши весов были равными – по нулям.

Я сморщилась при нежеланных воспоминаниях, пока брюнет, зажав сигарету между зубов, перелистывал огромную книгу в руках. Переместив взгляд к началу следующей страницы, он сделал глубокую затяжку, от чего его скулы проявились четче обычного, и, сомкнув указательный и большой палец вокруг сигареты, выдохнул дым в окно. Его взгляд задел меня, и на пухлых губах моментально появилась привычная «я-тебя-соблазняю» ухмылка, от которой в штабель складывались девушки у его ног. Я фыркнула в ответ и зашагала дальше, вложив в свой топот чуть больше агрессии и ещё больше обиды.

По основной линии романтической комедии, я должна бы уйти в закат, держась за ручки с Карлайлом, но никакого, нафиг, стандартного сюжета. Он не был моим принцем, как и я не была серой невзрачной мышкой, а мои подруги не являлись неудачницами, даже, если ею являлась я – Бэмби Харпер, ведущая радиоэфиров Сейбрукского университета, студентка, не знающая, что делать со своим будущим, и просто хороший человек.

– И-и я здесь, – завершила я свой вымышленный монолог, зайдя в помещение, которое мы называли радиостанцией.

Университет не выделил особо большого бюджета для расширения возможностей радиоэфиров и даже не предложил мелкую помощь в виде удобной мебели и необходимой техники, поэтому мы с Аннет импровизировали, как могли – занесли небольшой старый диван на первом курсе, журнальный столик и основную аппаратуру, на которую организационный сектор Сейбрука все же отсыпал немного денег.

За стеклом находился мой кабинет, а именно стол с микрофоном и наушниками. Недавно мы купили ещё один микрофон, потому что теперь в наших эфирах присутствовали гости. Моя личная победа, учитывая, что до нашего поступления в Сейбрук предыдущие владельцы радиоэфиров курили здесь только траву и иногда вбрасывали три минуты болтовни.

В ответ на мое приветствие раздалась тишина, прерывающаяся клацаньем пальцев по клавиатуре и легким «угу», принадлежащим Аннет, одной из двух моих лучших подруг и соседке по сестринству.

– У меня есть для тебя новость, – Аннет оторвалась от разглядывания экрана и развернулась ко мне на стуле, снимая очки и протирая глаза.

Брюнетка не выглядела счастливой, – если быть честной, я крайне редко видела улыбки на её лице – и это меня насторожило.

А вдруг она скажет, что хочет уйти из радио? Было очевидно, что исполнение роли звукорежиссера в нашей непопулярной обители ей не доставляло столько же удовольствия, сколько и мне.