Реванш

— Проходите, мистер Моретти. Мы допускаем только одного студента к окну одновременно, так что... я... тебе нужно идти, — запинаясь, говорит Карен. Я действительно горжусь ею. Если не считать того, что она спотыкалась на каждом слове, ее голос звучал очень твердо. Наверное, для этого нужны были яйца.

— Ладно, Карен. Ты победила.— Я ей подмигиваю. Оглядываясь на Зандера, я дарю ему нечто гораздо более редкое: улыбку. — Хорошо. Похоже, нам придется встретиться в другой раз, Зандер. Надеюсь, что скоро. Всегда приятно познакомиться с новыми людьми. Я тоже не очень давно зарегистрировался в Роли, так что у нас есть кое-что общее.

— Спасибо, — говорит он, приклеивая на лицо широкую фальшивую улыбку, которая идеально сочетается со всеми другими фальшивыми вещами в нем. — Я буду ждать этого с нетерпением. Это очень мило с твоей стороны-протянуть руку помощи и завести друзей. Я тебе очень благодарен.

Боже, я снова вырублю его на хрен, если мне придется стоять здесь еще секунду. Я натянуто улыбаюсь Карен и отталкиваюсь от ее стола.

Интересно как Сильвер отреагирует, когда узнает, что один из моих бывших приятелей из колонии поступил сюда, в Роли, и он выглядит так, будто ничего хорошего не замышляет? Кстати, где она…

Как только эта мысль начинает формироваться в моей голове, дверь в конце коридора начинает открываться. Дверь Дархауэра. И вот из кабинета директора выходит та самая девушка, о которой идет речь.

Длинные, волнистые светло-коричневые волосы. Та же самая серо-белая футболка, в которой она была сегодня утром, когда я отвез ее в школу. Те же выцветшие синие джинсы и конверсы. Но синяки совсем новые. Разбитая кожа на тыльной стороне костяшек пальцев. Пятна крови на ее рубашке спереди и темно-красное, почти черное пятно на правом бедре. Она идет ко мне по коридору, слегка покачиваясь, как будто никак не может привести свою походку в порядок или что-то в этом роде, и я чуть не сгораю прямо там, где стою, мать твою.

— Что... черт... возьми… случилось…

Она резко вскидывает голову, как будто я произнес эти слова вслух, а не прорычал их про себя. Она выглядит смущенной. Немного ошеломленной. Поверх ее плеча директор Дархауэр следует за... за Кэмом? О, черт! Они вызвали Кэма? Это действительно чертовски плохо. Я не говорю ни слова, когда Сильвер подходит ко мне. Беру ее за руки, прижимаю к себе, зная, что этот контакт, вероятно, то, что ей нужно больше всего. Я встречаюсь взглядом с Кэмом и не могу сказать, смотрит ли он на меня, сквозь меня или просто в гребаное пространство. Он заметно дрожит. Я знаю его не очень давно и не проводил с ним много времени, но никогда не представлял его таким — слишком злым, чтобы нормально функционировать.

— Мистер Моретти, такое поведение неуместно в школьном коридоре, — отрезает директор Дархауэр.

Черт возьми. Если он думает, что это помешает мне утешить Сильвер, значит, он курит крэк.

— Я обнимаю свою девушку, а не пытаюсь раздеть ее догола. Думаю, мои сокурсники переживут это неприличие.

— Не испытывай судьбу, Моретти. Твое пребывание здесь в Роли может быть легко прервано…

Он рассуждает дальше, напоминая мне о том, как ненадежно мое место здесь, и как быстро я могу оказаться за решеткой, и так далее, и так далее, милостью Божьей, бла, бла, бла, но я не слушаю. Я наклоняюсь, всматриваюсь в лицо Сильвер, пытаясь прочесть то, что там произошло, не спрашивая ее об этом словами. Я ни хрена не понимаю, что происходит, но я знаю Сильвер. Вряд ли она что-то сказала Дархауэру. Но могла бы рассказать Кэму, хотя не знаю наверняка.

— Ты в порядке? — шепчу я ей.

Глаза у нее влажные и блестящие, тело напряжено, ее эмоции хорошо скрыты. Как будто она носит какую-то маску. Все ее черты там, где им и положено быть, это она, но в ней есть что-то другое. Она словно подняла вокруг себя десятиметровую стену и ничего не пропускает. Я испытываю облегчение, когда она моргает, давая мне намек на слабую улыбку, и вспышка ее нормального «я» прорывается сквозь эту стену.

Для меня.

Она на секунду опустила её для меня.

— Долгая история, — тихо говорит она. — Я тебе потом расскажу.

Сильвер держит рот на замке либо потому, что не хочет, чтобы Дархауэр и ее отец услышали, либо потому, что хочет объяснить мне где-то еще, подальше от Роли Хай... а это значит, что все должно быть очень плохо. Если она думает, что я выйду из себя, значит, случилось что-то серьезное.

Дархауэр откашливается.

— Мистер Париси, думаю, будет лучше, если вы сейчас же отвезете Сильвер в больницу и осмотрите ее…

— В больницу? — О, черт возьми, нет, он только что сказал «больница»?

Сильвер протягивает руку и убирает мою ладонь от своего лица, сжимая ее. Она целует внутреннюю сторону моего запястья, тихо вздыхая.