Реванш

— Трудно признаться, что мне нужна помощь, — шепчет она себе под нос. — Мне никогда раньше не приходилось этого делать. Может быть, я слишком гордая. Но как я могу говорить тебе такие трудные вещи, когда у меня нет никаких гарантий, что ты не сделаешь чего-то такого, что неизбежно приведет к тому, что тебя заберут у меня?

— Ты должна мне доверять. Вот как это работает. Я только что нашел тебя, Argento. Я вспыльчивый и реактивный, но ещё я чертовски умный. Я никогда не буду подвергать нас опасности. Для меня нет ничего важнее.

Одинокая слеза стекает по ее щеке, и боль пронзает мою грудь словно ножом. Я просто не могу видеть, как она плачет. Это мучительно.

— Ты совершенно прав. Ты знаешь, кто это сделал, — говорит она, указывая на синяки на шее и щеке. Она выглядит такой подавленной. — Я не собираюсь произносить его имя вслух.

Я выдыхаю воздух через нос. Может быть, снаружи и холодно, но прямо сейчас в моей голове завывает пустынный ветер, становясь все горячее и горячее с каждой секундой, сжигая все на своем пути в пепел и прах.

— Он был один? – цежу я сквозь зубы. — Или с ним кто-то был?

— Один, — бормочет Сильвер. — Мы были одни.

Мой желудок бунтует, тошнота поднимается к горлу.

— Зачем он это сделал?

— Ну, не знаю. Я разозлила его. Почему Джейк вообще что-то делает? Он попытался поцеловать меня. Он продолжал бить меня затылком о стену…

Ох. Бл*дь. Нет. Он. Не. Сделал. Это.

— ...а потом он попытался затащить меня в раздевалку для мальчиков, и я... я просто сорвалась. Я ударила его кулаком и продолжала бить, пока он не отпустил меня. Следующее, что я помню, это то, что он лежит на земле, а я сижу на нем, и мои руки кровоточат. Я не могла перестать бить его. Кажется, я сломала ему нос.

Я обрушиваюсь сквозь кухонный пол, мысленно посылая якоря вниз, в подвал, через фундамент дома, глубоко в мерзлую землю под нами. Я застываю на месте так, что едва могу пошевелить хоть одним мускулом, и это отнимает у меня каждую унцию силы.

Я убью его на хрен. Я собираюсь, бл*дь, содрать с этого ублюдка кожу живьем. Он умрет с криками, а я буду наслаждаться каждой последней секундой.

Я прерывисто выдыхаю воздух, подавляя темные мысли, которые поднимаются в моей голове, откладывая их, чтобы разобраться с ними позже, когда мне не нужно будет доказывать девушке, которую люблю, насколько разумным и спокойным я могу быть.

Я задаю единственные важные вопросы, которые имеют значение в данный момент.

— Ты в порядке, Argento? Что я могу сделать?

Сильвер поднимает подбородок, в ее глазах появляется сталь. Взмахнув руками, она смахивает слезы. Эта женщина — сложное создание, но я знаю, как вращаются шестеренки и винтики внутри нее. Мы с ней очень похожи. Ей больно, и она боится, но я не могу так с ней обращаться. Я не могу обойти вокруг кухонного островка и обнять ее. Только не сейчас. Может быть, через час или около того я смогу обнять её и прижать к себе. Я смогу сделать так, чтобы она чувствовала себя в безопасности. Если я только подумаю о том, чтобы нянчиться с ней сейчас, ее боль и страх станут еще хуже. Они набросятся на неё с разрушительной силой, и это не поможет. Вопреки собственному здравому смыслу, я стою прямо и позволяю ей дышать.

— Я в порядке. Немного болит, но я буду жить. Если ты хочешь помочь, тогда, может быть, мы все будем вести себя нормально. Просто хорошо проведем вечер и приготовим что-нибудь поесть. Я больше не хочу об этом думать. Хорошо?

Не думать об этом равносильно тому, чтобы зарыть голову в песок, но сейчас все очень сложно, и Сильвер нужно время, чтобы все обдумать. После долгого молчания, глядя ей в лицо, я даю ей то, что она хочет.

— Ладно. Но если я узнаю, что ты один из тех монстров, которые кладут ананасы на свою пиццу, мне придется пересмотреть все эти отношения. Некоторые вещи просто неприемлемы.

Она улыбается, и похоже, что буря, назревающая внутри кухни, только что утихла, так и не достигнув своего апогея. Я чувствую облегчение. Я умею притворяться, шутить и смеяться. Чтобы смотреть на синяки, которые она носит, и не перейти в состояние максимальной боеготовности. Я могу делать все это, потому что я чертовски хорошо научился скрывать свои чувства, когда жил с Гэри гребаным Куинси, и я могу спрятать свои эмоции, когда мне действительно нужно. Но внутри у меня полный бардак.

Кэм возвращается, и вечер продолжается, как будто ничего необычного не произошло. Мы втроем смеемся и бросаем друг в друга тонкие взгляды, пока готовим себе еду. Во время еды говорим о легких вещах. Несущественных вещах. Я спрашиваю Сильвер, не хочет ли она прийти в пятницу вместе со мной и Беном на «Станцию страха II». Это почти как если бы сегодня был обычный вечер, такой же, как и любой другой, и мы все прекрасно проводим время. Однако лежащий в основе этого поток напряженности в семье Париси старательно игнорируется, но ощущается всеми.

Все не в порядке. Все не в порядке. Все не в порядке.

В начале одиннадцатого Сильвер со стоном отодвигает тарелку и смотрит на отца.