Реванш

В этом парне определенно что-то не так. Дело не в одежде, не в его короткой стрижке, не в том, как он жестко и нескладно говорит. Все это, вместе взятое, просто кажется неправильным. Как в спектакле. После стольких месяцев, проведенных на периферии школы, когда абсолютно никто не осмеливался или не был достаточно глуп, чтобы заговорить со мной, я проводила много времени, наблюдая за людьми. Не похоже, чтобы мне было чем заняться. Через некоторое время я стала действительно хорошо понимать, как устроены люди, что ими движет. Как часто язык их тела предшествовал их действиям, выдавая то, что они собирались делать дальше.

Этот парень, Зандер Хокинс, похоже, вообще не владеет языком тела. Он так туго натянул поводья, что у меня такое чувство, будто он отсчитывает каждый раз, когда моргает, чтобы убедиться, что это не из ряда вон выходящее. Что бы это ни было, он притворяется.

— Значит, ты из Беллингема? — Я искоса смотрю на него, пытаясь представить его там. «Головорезы» играли против «Отважных» больше раз, чем я могу сосчитать. Будучи членом «Сирен», я посещала кампус Беллингемской школы всякий раз, когда у нас была выездная игра, и я никогда не знала, как оценить это место. Само здание намного старше Роли — каменное, прочное, с ползучими виноградными лозами и плющом, вьющимся по стенам. Повсюду витражи, бросающие цветные лучи на стены коридоров с высокими потолками. Место выглядит как нечто из готического кошмара.

Половина студентов, посещающих Беллингем, происходят из богатых, обеспеченных семей и постоянно задирают носы кверху. Другая половина... скажем так, они из более низкой социально-экономической категории, и их носы обычно крепко приклеены к зеркалу кокса. Несмотря на то, как он сейчас одет, я предполагаю, что Зандер Хокинс из низшей демографической группы.

— Вообще-то нет, — говорит Зандер. Его глаза впиваются мне в кожу очень странным образом. Он изучает меня так пристально, что его взгляд становится почти невыносимым. — Мы с Алексом знаем друг друга по другому... учреждению.

Я не понимаю. Другое учреждение… Ох! Он знаком с Алексом по колонии для несовершеннолетних! Зандер озорно улыбается, когда видит, как на моем лице загорается понимание.

— Да. Хорошее место для отдыха, — беззаботно говорит он. — Мы с твоим мальчиком неплохо провели время. Это ведь не он ударил, правда?

— Прошу прощения?

Зандер указывает на его лицо, указывая на челюсть и шею.

— Ну и коллекция синяков у тебя там собралась. Выглядит довольно жестко. Я никогда не думал, что Моретти поднимет кулак на девушку, но, наверное, никогда не знаешь наверняка.

Я смущенно прикрываю подбородок, поправляя воротник толстого вязаного свитера, который сегодня утром достала из шкафа, повыше на шее.

— Господи, нет. Алекс никогда не причинит мне вреда.

Зандер, кажется, думает об этом. Кажется, он много думает, прежде чем открыть рот. У меня такое чувство, что ни одно слово не может слететь с губ Зандера Хокинса, не будучи тщательно проверено и разработано для определенной цели.

— Значит, в Роли есть кто-то, кто, вероятно, должен сейчас разгуливать с вооруженным отрядом, — замечает он. — Алекс довольно мягок большую часть времени, если его не трогать.

— Алекс знает, что я справляюсь с этим, — говорю я ему. Мой голос сочится льдом. Не знаю почему, но мне кажется, что этот парень мне не нравится.

В коридоре повисает густая тишина. Мне требуется мгновение, чтобы заметить это сквозь биение моей крови в ушах. Маленькая маскировка Зандера соскальзывает на секунду, веселье сжигает его, как тепло от пламени, когда он смотрит на что-то через мое плечо, его глаза отслеживают что-то, когда оно приближается. Я не в силах сопротивляться, поворачиваюсь и смотрю.

Переполненный коридор раздвигается, все освобождают место для Джейкоба, который направляется к своему шкафчику. Его голова высоко поднята, в глазах плещется вызов и гнев, заставляя любого рискнуть упоминуть о том, что у него разбита губа, подбит глаз, глубокий порез над правой скулой и сломан гребаный нос.

— Срань господня, — бормочет Зандер себе под нос. — Должно быть, кто-то приложил монтировку к лицу этого несчастного ублюдка.

— Нет. — Я стараюсь не улыбаться, но мое самодовольство почти зашкаливает. — Почти уверена, что это были просто кулаки.

— Какого хрена вы все уставились? — Рев Джейкоба эхом разносится по коридору, заставляя вздрогнуть Эбигейл Уитли, которая по счастливой случайности оказалась ближе всех к нему. — Меня поймали на футбольной тренировке. Большое, бл*дь, дело. Давайте все просто займемся своими гребаными делами и продолжим день.

Никто его не расспрашивает. Никто не спрашивает, как он получил столько повреждений на лице одним неудачным ударом. Никто не осмеливается опровергнуть его рассказ. Король сказал свое слово.