Реванш

— Вы хоть понимаете, как это звучит привилегированно и нелепо? О, нет, моя старая лыжная травма. Я не могу ударить по чему-то твердому, иначе все мои деньги вылетят из карманов.

Кэмерон останавливается, слегка выпрямляясь, и на его лице появляется предостерегающее выражение. Враждовать с ним, вероятно, не лучший способ прочно завоевать его расположение. Он выгибает бровь, глядя на меня, и я выгибаю свою в ответ. Я — король сардонического выгибания бровей. Кэму придется еще немного попрактиковаться, если он хочет побороться за титул.

— И что? Вы хотите, чтобы я извинился? Это сделает вашу старую лыжную травму менее болезненной?

— Господи Иисусе, да ты просто засранец, ты это знаешь? — мрачно бормочет он. — Я понятия не имею, что Сильвер в тебе нашла.

Ну вот и он. Озлобленный Кэмерон. Когда он снова ударяет по тяжелому мешку, он прикладывает к нему небольшое усилие. Достаточное, чтобы я действительно почувствовал удар через мешок. Хотя не настолько, чтобы заставить меня отступить на шаг назад, но это уже кое-что.

— Если я такая сволочь, то почему вы вообще не против, чтобы я встречался с Сильвер?

Кэмерон оскаливает зубы и наносит еще один удар по мешку.

— Сильвер не такая, как большинство детей ее возраста. Она очень умная. Она знает, чего хочет. А еще она чертовски упряма. Если я запрещу ей встречаться с тобой, то через год она будет жить с тобой где-нибудь в пятидесяти милях отсюда, с новорожденным, не дающим ей спать всю чертову ночь, и я, вероятно, никогда больше ее не увижу.

Я признаю, что мысленный образ, который он рисует, на секунду сбивает меня с толку.

— Она никогда бы так не поступила, — говорю я. — Она слишком умна для этого. Мы бы никогда просто так не сорвались и не уехали. И не обзавелись ребенком.

— А почему нет? — резко спрашивает Кэм. — Ты не хочешь иметь от нее детей?

Я задыхаюсь от множества различных ответов на этот вопрос. Все эти слова застряли у меня в горле, натыкаясь друг на друга. Если это еще один тест, вроде протягивания мне пива, чтобы посмотреть, выпью ли я его перед ним, то я не знаю, в какую извращенную, испорченную игру играет этот парень, но я хочу выйти. Ничто из того, что я скажу здесь, никогда не будет правильным ответом.

— Здесь становится очень жарко, — говорю я сквозь зубы. — Сильвер говорила, что вы ходили в спортзал «Mauy Thai» на другом конце города. Почему перестали?

Глаза Кэмерона блестят, когда он делает правый хук в середину мешка.

— Жаль, что ты был так увлечен всеми этими чернилами. Ты мог бы стать политиком в более позднем возрасте, Моретти, судя по тому, как ты уклоняешься от вопросов. У тебя определенно талант.

— И что вы хотите от меня услышать? Да, я хочу обрюхатить вашу дочь и заполнить весь дом нашими детьми? Мне только семнадцать. И Сильвер тоже. Никто из нас сейчас об этом не думает.

— Ты просто думаешь о том, чтобы к твоему члену прикасались как можно чаще, и к чертям последствия, верно?

На этот раз я чувствую его удар. Я почти уверен, что Кэм вообразил, что мешок был моей головой на том последнем ударе. Всплеск гнева лижет мне затылок, но я игнорирую его, отмахиваясь. Я привык к тому, что люди говорят такие вещи, чтобы попытаться разжечь мой гнев. Гэри всегда так делал. За последние несколько месяцев под крышей Куинси я, наверное, набросился бы на него и получил бы несколько хороших ударов, если бы он сказал мне что-то подобное. Сейчас, с Кэмом, я не собираюсь этого делать. Он просто очень беспокоится о Сильвер. Держу пари, он даже не понимает, что говорит половину времени.

— Я не собираюсь говорить с вами о моем члене, мистер Париси, — говорю я ему.

— О. — Он встает, снова принимая боевую стойку, вытирая пот со лба тыльной стороной руки. — Вернулись к мистеру Париси, а?

— Пока мы не остановимся на другой теме разговора, которая не заставит меня думать, что вы можете убить меня, думаю, что это, вероятно, к лучшему.

Он шумно выдыхает воздух, который, как мне кажется, должен был быть похож на смех.

— Ладно, ладно. Извини. Я тоже веду себя как придурок. Ты, должно быть, влияешь на меня, Моретти. Ладно. Давай поменяемся местами.

Мы оба обмотали руки, прежде чем начать, так что я готов поменяться с ним местами. Кэм огибает мешок, принимая положение, в котором я только что был. Я поднимаю руки к лицу, слабо сжимая кулаки, поднимая свою защиту, и Кэм смеется.

— О боже. Я вижу, что у нас тут есть кое-какая работа, а? Тебе нужно немного шире ... — начинает он говорить.

Он перестает пытаться исправить мою стойку с помощью своего поверхностного знания Муай-Тай, когда я выпускаю свой первый удар, поворачиваясь в лодыжке, колене, затем бедре, вращаясь, извиваясь, вытягивая силу через пол, через мое тело и посылая ее вниз по длине моей руки, когда она ударяется о мешок.

Кэм отшатывается назад не на один шаг, а на два. Он чуть не врезается в рабочий стол позади себя.

— Уффф бляяя, — стонет он, и его удивленное восклицание переходит в удивленное ругательство. — Я этого не ожидал.