Реванш для принца (СИ)

Эта мысль вертелась у меня в голове, пока меня — и Златана с Леоном, не успевших оказать сопротивление — не меньше десятка усатых гвардейцев с одинаково недобрыми лицами тащили в освещенный центр пещеры и ставили на колени перед королевой Оз. А поставив, продолжили давить на плечи.

Во мне боролись страх, ярость и ненависть.

К этим двоим, что возвышались над нами.

Она — с насмешливой широкой улыбкой, уверенная в своих возможностях и силе.

Он — отстраненный наблюдатель, чью отстраненность, наверное, могли поколебать только самые сильные эмоции.

Например, ощущение всемогущества и судеб в сжатом кулаке.

— Славная компания, — издевательски захлопала в ладоши женщина, — А мы ничего не подготовили для чаепития.

— Вряд ли мы сели бы с вами за стол, — прошипел Златан.

— Какой непочтительный мальчик, — рассмеялась королева, — Впрочем, ты и в детстве был таким.

— Мы… встречались? — принц выглядел озадаченным.

— Ты не помнишь, — королева подошла к блондину, а потом с тягучей, отвратительной порочностью провела рукой по его волосам, щеке, губам. Златан попытался увернуться, но стража не позволила, — Никогда ничего не запоминал. И всегда был красавчиком. И везунчиком, не так ли? Говорят, раньше те, кто был насыщен кровью перворожденных, имели право выбирать два самых ярких своих качества при рождении. Сейчас подобное недоступно даже яворам, но это не значит, что они не проявляются так или иначе. Твой брат получил ум и силу, а ты — везение и красоту. И все обратные стороны этого… Твое везение позволило тебе найти искры перворожденных, искры, которые мои сестры упустили на этом конце Волша. А ум Эрвина позволил распознать, что именно вы держали в руках… Но темная сторона твоего же везения, желание все ставить на кон и на все спорить, позволило мне узнать об этой находке… А сила, что превратилась в самоуверенность и надменность, вынудила твоего брата принять на себя удар обстоятельств. Он думал, что справится, — она снова мелодично рассмеялась, — но я рада, что все получилось именно так. Не уверена, что ты бы дошел.

— А что дано вам? — дерзко прищурился Златан, — Жестокость и лицемерие?

— А ты вырос. Изменился, — она будто удивилась, — Донесения говорили о другом. Может это она… изменила тебя?

Королева повернулась ко мне и принялась изучать с некоторой брезгливостью:

— Не слишком умна, не известно, откуда взялась… Без магии, без рода и элегантности. Что они нашли в тебе, ничтожная, ради чего пошли за тобой?

Не известно откуда взялась? Интересно…

— Может искренность и молодость? — мне тоже хотелось дерзить.

Королева одарила меня хмурым и вместе с тем изумленным взглядом, но тут же вспомнила, что она явно в выигрышной позиции, и усмехнулась.

— Девчонка.

И снова повернулась к Эрвину. Погладила его по темным волосам, прошлась по шее, а потом… одним движением ярко-накрашенных когтей разрезала рубашку и накидку, в которую он был облачен, обнажая грудь.

Я сглотнула.

— Это должно было произойти давно… очень давно. Мы создали круг, чтобы получить эту силу, но некоторые из нас оказались слишком слабы и не выдержали. Искры разлетелись прочь, не доставшись никому. Нас осталось четверо, — рыжеволосая повернулась к нам, и, заметив, что мы внимательно слушаем, расщедрилась на объяснение. Мне не хотелось думать, что причина была в ее уверенности, что вскоре мы все умрем, и потому с нами можно быть откровенной, — Если бы мои сестры не сделались столь трусливы, все бы получилось. Но эти идиотки испугались — испугались истинной силы и магии. Они удовлетворились частицами… но не я.

— Четвертая фея? — не выдержала таки.

— Бр-р, ненавижу это звание. Я — королева! — горделиво вскинула голову… королева. — И всегда ею буду — только теперь мне подчинится весь мир! Пространство, время и материя — все… Я долго собирала искры, но мне все время не хватало. А потом мальчишки нашли то, что было утеряно. Но, к сожалению, как бы я ни торопилась, прибыла не намного раньше, чем три предательницы…

Лицо ее исказилось от неприятных воспоминаний, и мнимое женское очарование тут же проявило свою изнанку, всю гниль, что копошилась внутри.

— Эла, Петра и Миява напали внезапно. Мне пришлось торопиться — и я сама выдрала ему сердце. Не только кровавую плоть, но и то, что вы, люди, называете чувствами, эмоциями и душой. Заменила на искры, заключенный в рубин. Заточила его руки и ноги в железо, чтобы никто не посмел растопить мой камень. Уничтожила его суть и то, что определяет его судьбу. Но только это и успела…

В голове поселилась звенящая пустота.

«Вложили сердце… ну, то что вы, люди, сердцем называете. Эмоции, чувства, искру, ту частичку, которая определяет и характер и судьбу. Вложили и закрепили с помощью своих даров!»

Так ли уж все знает королева? И так ли уж права, что там, внутри моего Эрвина — какой-то рубин?

Я слышала, как живо оно стучало.

Я чувствовала его необъятность и нежность.