Реванш Генерала Каппеля (СИ)

Генерал Толстов еще в декабре попытался предпринять меры к облегчению перехода, отправив вперед целую сотню с разного рода припасами и дровами. Вот только большая часть пунктов на тысячеверстном пути была подчистую разграблена киргизами, а казаки перебиты или замучены. Теперь атаман ругал себя за бессилие, понимая, что сделать ничего не смог бы и так – слишком много станичников решилось уходить в последний момент, да по пути к ним присоединялись целыми сотнями другие отчаявшиеся беглецы. Кого только не было в колонне – астраханские пластуны, енотаевцы, сербы, оренбургские казаки и даже беженцы из Поволжья. С остатками Уральской армии также пошла целая английская миссия из военных, что были при штабе, а также инженеры с мастерами с нефтепромыслов на реке Эмба. В отличие от казаков британцы были отлично экипированы для похода и имели все необходимое, навьюченное на верблюдов – единственные они спали в теплых палатках, у них имелось топливо, которое позволяло согреться у костров и варить себе горячую пищу и чай. Но это было как раз то самое исключение, которое подтверждает правило…

Атаман с нескрываемым удивлением рассматривал удивительную для глаз картину. Форт Александровский послужил в свое время надежной опорой для русских военных экспедиций знаменитого «белого генерала» Скобелева в закаспийский край сорок лет тому назад. И вот теперь к нему хлынут смертельно уставшие и обессиленные казаки с семьями, которых уцелело меньше трех тысяч (лишь один из четырех станичников, что покинули Яик, добрался до спасительного форта), и с полтысячи тех счастливцев, что к ним присоединились в походе.

Местные киргизы называли место «Кетык». Дело в том, что восточное побережье Каспия скалисто и обрывисто, и лишь здесь сама природа учудила - словно пологая «проплешина», с длинной песчаной косой, удобная для высадки и обустройства гавани. Будто в человеческой челюсти, среди ровной шеренги зубов отсутствует один, который и есть тот самый «кетык». Вот такая «улыбка» судьбы получается.

Повсюду виднелись разбросанные юрты оседлых киргизов (так русские привычно именовали казахов) и туркмен, а на самой косе хорошо рассматривался поселок, что именовался Николаевской станицей. Вот только ее основателей, оренбургских казаков не было сейчас тут и в помине – они там жили во времена Скобелевских походов, и сейчас в убогих хатах и лачугах ютились русские рыбаки, про которых даже до Гурьева доходили слухи об их поголовной большевизации. Впрочем, возможно это было изрядным преувеличением, но самогонные аппараты имелись у всех жителей, а сивушное зелье, употребляемое в неумеренных количествах, всегда обостряет чувство пресловутой «социальной справедливости» и злобную агрессивность.

А еще в сумрачном море, под нависшим свинцовым небом, виднелись несколько больших кораблей с дымящими трубами – к немалому удивлению генерала, который не ожидал столь скорого прихода Каспийской флотилии. И, видимо, эти суда были не первыми или единственными из прибывших к восточному берегу – Владимир Сергеевич видел на берегу брошенные арбы, бродящих рядом ленивых верблюдов и несколько сотен лошадей под охраной от силы дюжины казаков. А ведь станичников до этих мест дошло не меньше тысячи, да еще с ними несколько сотен примкнувших к ним различных беглецов. Сам атаман шел в середине предлинной колонны уральцев и потому знал примерное число тех, кто уже смог бы добраться до спасительного для всех несчастных Александровска…

Тихорецкая

главнокомандующий Вооруженными Силами

Юга России генерал-лейтенант Деникин

- Мы сейчас живем по завету великого Суворова, который любил приговаривать – «идешь в бой, снимай коммуникацию»! Впрочем, иного решения у нас просто нет, Иван Павлович, - генерал Деникин тяжело поднялся со стула и подошел к вагонному окну.

В прозрачное, тщательно отмытое от копоти стекло в салон-вагоне был виден борт бронепоезда «На Москву», на площадке в оконечности бронированной платформы угрожающе задран в небо ствол английской пятидюймовой пушки. Вдоль путей рассыпаны посты из чинов команды в щеголеватых кожаных тужурках, рядом с которыми потертые британские шинели (напоминавшие обычное штатское пальто) солдат и офицеров комендантской роты охраны штаба главнокомандующего выглядели крайне блекло, если не убого. Но тут специфика службы – экипажи сухопутных броненосцев находились на особом счету, снабжались лучше других частей. Однако и сражались отлично, умело и отчаянно, много раз принося победу белым в неудачно начавшихся боях. Да и надежность экипажей БеПо была на высоте – фактически представляя наиболее грамотные слои русского общества, члены команд яростно дрались за идею «Великой, Единой и Неделимой России». А потому дезертирство, эта типичная язва, что буквально «разъедала» соединения и части белой армии, у них практически отсутствовало как таковое.