Реванш русской истории

Но даже светлое будущее Китая – каким оно будет? Сегодня в китайской стратегии ощутимо конкурируют два вектора. Первый можно назвать «стратегией Чжэн Хэ» по имени великого адмирала, в XV веке совершившего несколько плаваний в Индийский океан и добравшегося до Африки. Эта стратегия создания индоокеанской зоны китайского влияния, интенсивного проникновения в Африку и мобилизации ее ресурсов.

Но рядом с этой морской стратегией, в которой у России и Китая нет и не может быть никаких противоречий, всё более ощутимо обозначается другой вектор, который мы можем назвать «стратегией Чжан Цяня» или «стратегией Шелкового Пути» – это проникновение Китая в Среднюю Азию, постановка под контроль ее ресурсов, попытка отстроить транспортные коридоры до Европы, в том числе и помимо России.

Здесь уже очевидно неизбежное противоречие. Оно связано с возникновением конкуренции и попыток обхода российских континентальных путей, которые, право же, мы не за тем отстаивали, чтобы о них забыть. Еще больший риск заключен в том, что, сделав свои инвестиции, Китай вынужден будет укреплять режимы и политические системы своих новых «вассалов». Здесь тоже нельзя исключать противоречий с Россией, которая может быть заинтересована в сохранении в регионе свободы рук.

Как глобальные политические игроки Россия и Китай заинтересованы друг в друге и призваны к союзу. Но как соседи и субъекты целого ряда региональных политик – сталкиваются с очень серьезными рисками, формулу преодоления которых надо вырабатывать с приложением большого труда.

Именно поэтому крайне опасно в чисто пропагандистской логике подменять реальное строительство взаимодействия восторженным «триумфальным криком», обращенным друг к другу. Конрад Лоренц, наблюдавший за серыми гусями, заметил, что после такого крика гуси порой набрасывались друг на друга. Один раз дружба Москвы и Пекина попала в эту ловушку. Хотелось бы, чтобы сегодня наш союз строился на принципах разума и взаимной выгоды, а не эмоционального восторга.

19 августа 2015

Великое переселение жертв демократии

Крах Римской империи начался с потока беженцев. Под ударами жестоких гуннов, так похожих на сегодняшний ИГИЛ, часть племени готов во главе с вождем Фритигерном в 376 году подошла к Дунаю и попросила могущественный Рим приютить их, взамен обещая охранять римские границы.

Тысячи голодных отчаявшихся беженцев оказались на римском берегу в полном распоряжении имперских наместников, бывших не только ворюгами, но и кровопийцами. Готов унижали, грабили, принуждали платить за скверные съестные припасы сперва драгоценными вещами, потом – продажей в рабство собственных детей. В конечном счете готы взбунтовались и двинулись на Константинополь. В 378 году в сражении с ними погиб император Валент. В 395-м они разграбили в Греции Коринф и Спарту. А в 410 году перед готским вождем Аларихом пал Рим.

Между тогдашней Римской империей и сегодняшним Евросоюзом есть, впрочем, серьезное различие. Рим не поддерживал гуннов, не бил готам в спину, не пытался произвести смену режима в готском королевстве между Днепром и Дунаем. Римляне платили по чужим счетам. Евросоюз платит по собственным.

Исход в Европу беженцев из Сирии и Ливана изобилует душераздирающими картинами: вот люди пытаются перебраться через колючую проволоку, вот австрийские власти находят возле модного аутлета в Парндорфе рефрижератор с десятками тел задохнувшихся беженцев. Власти европейских стран, прежде всего Венгрии, по иронии судьбы считающей себя наследницей тех самых гуннов и Аттилы, лихорадочно строят современные подобия «Адрианова вала». Но только теперь он перекрывает ход не с севера на юг, а с юга на север.

Европейские лидеры готовы к решительному изменению миграционной политики, говорят о возможности прекращения действия Шенгенской зоны. При этом в их тоне много нерешительности, связанной с тем, что сегодняшние беженцы не похожи на недавних экономических мигрантов. До сих пор Европа сталкивалась преимущественно с экономической миграцией: люди, которым ничего особенного не угрожало дома, стремились переселиться от бедности в богатство, из полуварварства в цивилизацию, хотели своих крох с пышных столов Золотого Миллиарда.

Отношение к этим экономическим мигрантам было понятным – как к нахлебникам, которых, может быть, и жалко за то, что им не повезло родиться не в той стране, но которые представляют системную угрозу благополучию и культурной идентичности тех государств, куда приезжают, о чем жестко и саркастично написал в своей блестящей книге «Германия. Самоликвидация» Тило Саррацин.