Реванш (СИ)

Локи скинул со своих плеч руки Тора, медленно направившись к ещё дымящимся головешкам и почерневшим каменным стенам. Некогда бывшее поселение оказалось огромным. Сотни домов, множество мастерских, скверики – всё поглотили языки пламени. Да, Локи было отчасти жаль жителей, но сердце его болело лишь по одной унесённой жизни. Он не хотел мириться с тем ужасом, о котором поведал старик. Проходя мимо сожжённых домов, трикстер старался совладать со своими эмоциями. Он будет сильным и не поддастся своим слабостям. Он ведь бог обмана и коварства! Он может всех обмануть! Шаг за шагом. Боль в сердце нарастала всё больше. Ещё шаг, за ним другой. До чего же больно. Стены, сожжённые дома, опять стены. Кругом дым и мерзкий запах гари. Локи обо что-то запнулся, едва удержав равновесие. Глянув себе под ноги, бог увидел, что стоит на костях. Продолжив путь, Лафейсон наткнулся на каменное здание. Двери и ставни его сгорели, открывая кошмарный вид на груду детских черепков и косточек. Локи даже на миг остановился. Давно ему не приходилось сталкиваться с такими зверствами. Где же треклятая статуя Рейеса? Уже бегом, Локи кинулся на поиски статуи бога. Сердце отбивало барабанную дробь, ускоряя темп ещё больше. Вот она - статуя: почерневшая и покосившаяся на бок. Лафейсон закрыл глаза, не в состоянии идти дальше. Он боялся собственными глазами увидеть подтверждение слов старца. Но он должен. Слишком нерешительно, на негнущихся ногах, трикстер продвигался к статуе. Он уже знал, что сейчас увидит. Сильно сжав пальцы и готовя себя к худшему, Локи обошёл большую статую бога. «Вот и всё», - прозвучали слова Элл из сна. Наверное, даже обоюдоострый кинжал не так больно вонзается в плоть, как эти слова пронзили душу. Пелена слёз застелила глаза. Упав на колени, Локи запрокинул голову, не давая слезам покатиться по щекам.

- Нет. Нет. Нет, - шептали губы трикстера.

Около статуи бога Рейеса среди пепла виднелись кости. Дрожащими пальцами, Локи взял горстку этого пепла. Всё, что осталось от Элл? Дуновение ветра развеяло серый прах, оставив на ладони Локи серебристую змейку. Ту самую, которую он подарил девушке в их последнюю ночь любви. Крик отчаяния застрял где-то в горле, вырвался лишь тяжёлый вздох. Прислонившись спиной к статуе, трикстер прижал к груди эту маленькую подвеску. Он больше никогда не увидит Элл, она останется лишь в памяти. Локи подавил всхлип. Он ведь желал фее смерти. Сам намеревался вырвать её сердце. Глупец! Как же он был слеп. Намереваясь причинить девушке страдания, Локи всерьёз полагал, что ни одна струна жалости не дрогнет в нём. И вот Элл больше нет. Ему не надо пачкать руки в её крови, не надо видеть её слезы и слушать мольбы о пощаде. Тихо простонав имя феи, Локи закрыл лицо руками. Плечи его содрогались от рыданий. Он – жестокий бог, грезивший раньше одной лишь местью, сейчас, как мальчишка, плакал из-за девушки. Растирая по щекам горькие слёзы, трикстер винил во всём себя. Он не уберёг, не пришёл на помощь. Где он был, когда те изуверы убивали Элл? Обдумывал план мести? Локи ужаснулся, как низок был в своих помыслах. Месть, не она ли портит жизнь, стирая всё хорошее? Сейчас Локи принёс бы на жертвенный алтарь свою жизнь, лишь бы вернуть Элл. Как же многого он не успел сказать. В ту ночь, прижимая девушку к себе, он должен был твердить ей о своей любви. Вместо этого он молчал. Боялся признаться или просто не захотел? Было ведь не мало возможностей открыть свои истинные чувства. Какая теперь разница. Элл не вернёшь упущенным признанием. «Всему своё время», - как-то сказал ему Всеотец. А время это упущено и больше никогда не повторится. Его не повернуть вспять, как ни старайся. Боль вновь пронзила сердце Лафейсона. От неё хотелось выть. Она жгла изнутри, разрастаясь сильнее и заполоняя собой всё существо трикстера. Запустив пальцы в волосы, Локи обессиленно просил Элл простить его. Она была единственной, которую он смог полюбить, и которая… полюбила его? Может, Элл не соврала тем утром? Тогда почему сбежала, бросила, как котёнка, с которым вдоволь наигралась? И всё же она любила. Локи понял это сейчас. Любила его таким, каков он есть. Сердце Локи разбилось вдребезги. Эти осколочки уже никому не удастся склеить. Слёзы вновь градом покатились по щекам.

За всеми терзаниями трикстера наблюдал Тор. Он искренне сочувствовал Локи. Вряд ли у кого-либо найдутся подходящие слова, чтобы выразить своё сожаление. И нужно ли это сожаление Локи? Тор долго колебался, стоит ли подойти к трикстеру и увести его подальше от этого места. Громовержец не был уверен, согласится ли Локи уйти. Но всё же стоило попытаться. Тор, полный нерешительности, сделал шаг вперёд. В этот момент Локи поднялся. Последний раз глянув вниз, трикстер уверенной поступью зашагал вперёд. Тор видел, что на щеках брата ещё блестят слёзы, а в глазах отчётливо отражается боль. Громовержец готов был поклясться, что такой Локи предстал пред ним впервые.

- Мне очень жаль, - склонив голову, проговорил Тор, как только трикстер поравнялся с ним.