Реванш Сталина. Вернуть русские земли!

«Какое право имеете вы, государь, можно было бы сказать ему, без бою, без всякой видимой причины, без многократных поражений и следствия их (вынужденного примирения), не для спасения целого государства, по одному произволу вашему, отрывать от России области, не вами, а вашими предками и их подданными приобретённые? Для чего делаются завоевания, если не для усиления государственного тела? Они достояние не только ещё царя, как народа, их совершившего; он старается распространить пределы земли своей для того, чтобы внутри её пользоваться большею безопасностию; а вы опасности опять к нему приближаете… В истории народов найдите другой пример столь несправедливому действию необузданной воли царской; ни великий Пётр, ни могучий Наполеон ни на что подобное бы не решились. Откуда взяли вы, что вам дана власть, по прихоти вашей, единым почерком пера и одною каплею чернил, уничтожать то, что сотворено сотнями тысяч штыков и целыми реками крови?»^[56].

Известно, что император Николай I крайне неодобрительно отнёсся к действиям своего брата: «Пример того, что было испробовано с Выборгской губернией, влечёт уже за собою до того важные неудобства, что возможно возвращение её к Империи в собственном смысле слова»^[57].

Даже уроженец Финляндии министр статс-секретарь барон Р. Г. Ребиндер в 1826 году представил Николаю I доклад о возвращении России наиболее обрусевших частей Выборгской губернии, в первую очередь Карелии, расположенной вблизи столицы и более связанной с русскими губерниями, чем с Финляндией. Видя, какое недовольство вызвал поступок Александра I в России, Ребиндер опасался, что из Выборгской губернии создастся «утёс», о который разобьётся самостоятельность Финляндии. Как выразился он в одном из частных писем: «Я знаю все трудности, с которыми приходится вам бороться в этой проклятой губернии, дарованной нам небом в своём гневе»^[58].

Впрочем, Ф. Ф. Вигель утверждает, будто Роберт Генрих Ребиндер (или, как его называли на русский манер, Роберт Иванович) тайно симпатизировал России, однако был вынужден тщательно скрывать свои взгляды: