Реванш титанов. Битва за грёзы

— На все сто процентов! — горячо заверил ее Медведев, одновременно прикидывая, как вытащить девушку в свое сновидение, даже если она изначально окажется где-то в другом месте.

Впрочем, что тут думать-то? Надо действовать как с Мэг: представить ее себе и сморгнуть. Если спит крепко, стопроцентно окажется на пляже.

Их вечерние посиделки с коллегой затянулись глубоко за полночь. И вроде ничего серьезного не обсуждали, просто делились воспоминаниями и впечатлениями обо всем на свете. Но идти спать, вопреки обыкновению, не хотелось категорически, так что расползались по своим кроватям и раскладушкам они, уже откровенно зевая.

И вот тут, начиная проваливаться в сон, Барни вдруг сообразил. Какой, к черту, пляж, если там сейчас небезопасно? Дедовская крыша, и только она! Про это место никто из невежливых людей не знает, да и вообще это был их со Степанычем секрет и ничей больше.

Поэтому он первым делом отправился к небоскребам, убедился, что там комфортно и выкидывать его восвояси никто не собирается. Затем представил себе Женю, моргнул — и она оказалась рядом!

— Это не пляж, — заявила она, оглядевшись.

— Знаю. Пляж пока закрыт. Так что давай посидим здесь, — предложил он девушке.

— Ты только не смейся, но мне тяжело, — призналась она. — Такое чувство, что сейчас упаду и не встану. Наверное, это из-за того, что я предыдущую ночь бессонницей маялась.

— Тогда ложись головой ко мне на колени, и я тебя покараулю. Обещаю: утром ты встанешь свежая и бодрая, — предложил Борис.

Секунду поколебавшись, Женя так и поступила. Сидя со сладко сопящей девушкой, доверчиво уткнувшейся лбом ему в бедро, Медведев наконец-то понял, о чем ему тогда толковала Мэг. Да, спящий в иллюзиях человек открыт и беззащитен. Но здесь ни одна тварь не посмеет напасть на ту, кто бережет и поддерживает его наяву. Это его слово! И его женщина!

Время шло, светило ползло по небосводу, будто отвечая внутренней потребности Барни хоть как-то отмечать проведенные здесь часы, ориентируясь по перемещению солнца. И тут он увидел, как выглядит со стороны, когда человек просыпается. Женечка потянулась, ее изображение вдруг стало двухмерным и задрожало, а затем, озарившись короткой вспышкой, пропало. Значит, и ему самому пора возвращаться.

Очнувшись в кровати, он посмотрел на коллегу, которая сейчас с недоуменным видом сидела на раскладушке.

— Так странно, — произнесла она, заметив, что хозяин квартиры уже бодрствует. — Нет, море тоже было, но совсем коротко. А потом я оказалась на крыше и…

— И улеглась спать у меня на коленях, — кивнул ей Барни.

— Подожди, так меня не глючило? Ты действительно тоже это видел? — вскинулась Женя.

— Похоже, у нас с тобой сегодня будет что обсудить, — с полным знанием дела заключил Борис, прикидывая, в каком порядке рассказывать ей про мир иллюзий и возможности, которые там открываются.

Благодаря тому, что у них с Женей внезапно нашлась новая тема для общения, последний день перед похоронами пролетел быстро, а ночь подарила им совершенно волшебную встречу, мечтать о которой наяву они пока побаивались. Однако в иллюзиях оба полностью раскрепостились, и Медведев мысленно поставил себе еще одну звезду. Вторая ночь любви с девушкой по ту сторону грани. И он даже себе не мог дать отчета в том, какая же из двух ночей ему понравилась больше.

Поездка в морг выдалась совершенно кошмарной. Нет-нет, все происходило по регламенту, заранее расписанному ушлым агентом. Но Барни казалось, что он попал в дурную иллюзию, откуда нет выхода. Он искусал себе все губы, лишь бы хоть как-то контролировать свое состояние. Помогало, правда, это плоховато.

Осунувшееся донельзя лицо лежащего в гробу человека и усохшие пальцы, похожие на птичьи лапки, никак не могли принадлежать Степанычу, которого знал его внук. Борис держался как мог, но, увидев дедушку в зале прощаний, мгновенно расклеился и расплакался, как маленький. Впрочем, никто его не останавливал и не одергивал, даже мать, явившаяся сюда под руки с Ритой и Костей.

Уже на кладбище Медведев заметил Вована в компании очень худой девушки под темной вуалью, заправленной под черный берет. Надо же, пришел. Откуда только узнал про похороны? Ах да, он же сам ему все рассказал еще в первый день, и про кладбище выбранное тоже сболтнул, не удержался. Ладно, пусть футболист и относится к вражескому лагерю, но лично он ничего плохого Борису не сделал. Даже роскошный букет темно-бордовых роз приволок. А раз так, надо хотя бы подойти поздороваться.

— Мои соболезнования, — горестно скривился Вован. — Я ведь правильно понимаю? Именно твой дед нас тогда из этого вертепа выкинул? А сам выбраться, получается, не смог.

— Все верно, — подтвердил Барни, гадая, почему его до сих пор не представили костлявой спутнице Вована и зачем эта дамочка поперлась в разгар жаркого дня на кладбище, раз ей отчетливо нехорошо.

Она так вцепилась в локоть мужчины, что со стороны казалось: она просто висит на нем, и не будь этой опоры, тут же рухнет на колени или скатится в обморок.