Реванш. Трилогия

— Ребята, давайте быстро на кухню. Пельмени через пять минут будут готовы. — Марина успела заметить скрывшуюся в сапоге бутылку, но вида не подала. Пусть мужики отдыхают, время сейчас такое сложное. Да и компания у Паши хорошая. Нормальные ребята, и все семейные, не то что у Машки муж — через день на рогах приходит. Пашины друзья если и пьют, то редко и культурно, без мордобоя.

— Ну, давайте за Новое мышление, ускорение и Перестройку, чтоб ей пусто было! — провозгласил Строгов, убирая под стол пустую бутылку из-под «Столичной» к сиротливо жавшейся там опустошенной коньячной. Вечеринка была в самом разгаре. Марина уже удалилась к телевизору, оставив мужиков вариться в собственном соку. О хоккее поговорили, новости обсудили, где встречаться в Новый год, уже договорились. Разговор плавно перетек на политику.

— Зря ты так, Володя, — заметил Шумилов, нанизывая на вилку соленый груздь. — Без Перестройки мы бы развалились.

— А с ней еще быстрее.

— Ну, я понимаю: еще есть отдельные проблемы и недоработки на местах.

— Да, да, но мы уверенно и целеустремленно движемся вперед, — в тон Шумилову добавил Анютин. — Прямо, прямо и прямо в пропасть. Павел, ты же умный человек!

— Шучу я, Сергей. Самого достала эта порнография.

— Мужики, представляете! Я на прошлой неделе впервые столкнулся с рэкетом.

— Ну и как? Понравилось?

— Приперлись ко мне в кабинет два амбала: так и сяк. Будешь платить за «крышу», иначе возникнут проблемы. А я что! Я ничего. Вежливо, тактично пообещал подумать, да и позвонил знакомым ментам. Быстро разобрались. Эти шкафы еще извиняться приходили.

— Б..дь, совсем оборзели, козлы, — мрачно буркнул Строгов. — Надо было мне позвонить.

— Да ладно, Володя. Марчук устроил им экскурсию по КПЗ с разносторонней развлекательной программой. Надолго запомнят, уроды.

— Я понимаю, у кооператоров денег куры не клюют. А с тебя-то что брать? Ты же на госпредприятии работаешь? — поинтересовался Арсений.

— Они чуют, что в стране бардак, вот и стремятся урвать кусок пожирнее, — заметил Шумилов, поднимая рюмку. — Ну, за коммунизм!

— Да, товарищи, за коммунизм и за Союз без Горби! — поддержал тост Бугров.

— Куда мы катимся? — продолжил Сергей, прожевав кусок балыка. — В Закавказье война, в Прибалтике нацисты распоясались, у нас уже на мыло талоны ввели, коррупция, воровство. Чем все это закончится?

— А ничем, — саркастически усмехнулся Бугров. — Наше дорогое советское правительство растаскивает страну по карманам, а шушера помельче четко улавливает: «Процесс пошел». Ты заметил? В газетах уже появились идеи разделить все поровну.

— Да, и строем с песнями маршировать к светлому прогрессивному будущему всего человечества, к капитализму. Я, положим, формовочный пресс заныкаю. Павел откроет частный ВУЗ или — еще лучше звучит — колледж. А ты что будешь делать? Танк в свой гараж загонишь?

— Зачем танк. У меня целая дивизия. Будет плохо, так форсированным маршем рванем на Москву, Кремль брать. Солярка пока что имеется.

— Не остановят? — ехидно поинтересовался Шумилов.

— Нет, некому будет, — безапелляционно отрезал Арсений. — Еще немного такой сволочной жизни, и армия взбунтуется. Я разговаривал с офицерами из 217-го танкового полка. Их из Германии вывели прямо в чистое поле. В палатках живут. Сволочи! Нельзя так над людьми издеваться.

— А все их дома фрицам остались, — добавил он устало. — И наш миротворец ставропольский все армейское имущество им за спасибо подарил.

— Не знаю, как ты, а я уже сейчас вижу, что у Горбункова масса ошибок. Все идет к развалу. Помнишь 17-й год? — заметил Павел. — Поверьте старому интеллигенту, я редко ошибаюсь.

— Какой ты старый, всего-то 38, — улыбнулся Анютин, разливая водку.

— И какой ты интеллигент? — добавил Бугров. — Ты же умный человек.

— Эх, блин, Сталин плохой, Сталин сякой, а при Сталине лучше было, во всяком случае талоны на мыло не вводили, и заводы строили, и хлеб свой ели. А сейчас уже за границей покупаем.

— Я разговаривал с одним своим знакомым из Подольска. Он говорит: они разработали ЭВМ лучше айбиэмовской, так до сих пор не могут запустить в производство. У него такое ощущение, что им специально мешают, специально не дают работать.

— Может, она только на словах лучше?

— Нет, Володя, полгода тестировали, сравнивали. Наша лучше. Только покупать предпочитают на Западе за валюту.

— Предательство — оно и есть предательство. Говорят, на Западе жизнь лучше, что у них колбасы сто сортов, что мы, кроме ракет, ничего делать не умеем, что черножопых бесплатно кормим. А сами с каждым днем страну разворовывают, смотреть больно.

— Эх, Серега, давай еще по одной!

— Давай.

Молча выпили, закусили. Каждый думал о чем-то своем.

— А ведь все мы здесь коммунисты, — нарушил молчание Бугров. — Может, хватит по кухням жаться, как недосиденты? Пора и делом доказать, что не зря наши отцы и деды Союз строили.

— Надо, давно пора. Честно говоря, в обкоме есть недовольные сегодняшним бардаком, я могу с ними поговорить, — добавил Анютин, в его глазах блеснула искра, на лице появилось мечтательное выражение, словно он уже арестовывал Горбункова.