Реванш. Трилогия

…Сверкающий свежей зеленой краской «ГАЗ-66» остановился у городского парка. Летчики быстро выпрыгнули из тентованного кузова и, помахав вслед подбросившему их до города интенданту, веселой шумной гурьбой двинулись к ближайшей палатке. Времени до вечера было навалом. Можно спокойно попить на парковой скамейке пивка, пошататься по городу, заглядываясь на встречных девушек, заскочить в кино. А затем, уже после десяти вечера, идти в «Фонарь». Как выразился Витя Чернов, «беситься до Утра». Все летчики были молодые, холостые, и предложение отрываться до утра было принято на ура. Гулять так гулять! И пусть потом на утреннем построении комполка неодобрительно смотрит на красные глаза невыспавшихся летчиков. Все равно завтра полетов не будет. А значит, сегодня эскадрилья гуляет. Саша Прошунин совершенно точно выяснил в штабе у знакомой телефонистки, что на завтра им запланировано изучение матчасти.

Соскучившись по свежему пиву, ребята наперегонки бросились к расположившемуся прямо у главного входа в парк летнему кафе. Парусиновый тент, полдюжины пластмассовых столиков, темные пятна на асфальте, стойка бара с неопрятной девицей и, самое главное, свежее бочковое пиво! Только сегодня привезенное из Хабаровска! Разве можно его сравнить с пастеризованной бутылочной жидкостью?! Нет, настоящие мужчины пьют только бочковое. Саша успел первым добежать до стойки и, размахивая червонцем, потребовал от продавщицы наполнить «бокалы». Что и было исполнено.

Через пару минут летчики, сдвинув пару столиков, наслаждались холодным пенистым напитком из настоящих выщербленных и потрескавшихся стеклянных кружек. В этом кафе плебейская пластиковая тара была не в почете. На закуску взяли пакетики владивостокского сушеного кальмара, креветок в этой точке не подавали.

— Жизнь хороша, и жить хорошо, — приглушенно рыгнув, протянул Витя Чернов после очередного глотка.

— Такие молодые и красивые, а уже мамы, — разочарованно заявил Петро и помахал кружкой двум девушкам, неторопливо толкавшим детские коляски в десятке метров от пивной. Плотненькая девица с копной рассыпавшихся по плечам ярко-рыжих волос и выпиравшим из тоненькой блузки бампером пятого размера громко прыснула и, повернувшись к подруге, что-то оживленно стала ей рассказывать. После чего обе молодые мамы залились задорным смехом. Из коляски донеслось недовольное гуканье, и рыжая, всплеснув руками, бросилась успокаивать проснувшееся чадо.

За городом раздался низкий протяжный гудок тепловоза, сменившийся тихим приглушенным перестуком колес тяжело груженного состава. Трое солидного вида мужиков в галстуках за соседним столиком исподтишка подливали в свое пиво водку. При этом ежесекундно оглядываясь и пряча чекушку под стол. На одиноком стуле у барной стойки развалился здоровенный черный с белым котище и невозмутимо наблюдал за этим безобразием. Ближайший к бару товарищ бросил коту кусок вяленой тараньки. Котище недовольно дернулся и брезгливо столкнул рыбу со своего стула. Видимо, он уже привык к сердобольным посетителям, пытающимся накормить честного кота всяким непотребством.

Сергей с сожалением рассматривал свою кружку. На дне оставалось только немного пены. Хорошо сидим. Жаль только — мало. Или еще по одной? Первым общую мысль высказал Саша Прошунин:

— Товарищи гусары, перед нами стоит дилемма: остаться в этом гостеприимном кафе и разнести весь город или пойти гулять и заодно помочь советскому правительству повысить рождаемость.

Шум и восторженные возгласы однозначно одобрили второй вариант. Во всеобщем гуле и дружеском ржанье потонуло здравое рассуждение Чернова, что вряд ли командование ближайшие девять месяцев перебросит авиаполк на другой аэродром. Посему следует сдержать энтузиазм в деле улучшения демографической ситуации. С перевесом голосов пять против одного было принято решение гулять. В крайнем случае, в городе существует еще несколько уличных кафе, три гриль-бара, один ресторан и два ночных клуба. Не стоит зацикливаться на первом же встретившемся заведении.

Переяславка, несмотря на свой статус города, была скорее большим селом. Узкие улочки, местами заасфальтированные, частные одно- и двухэтажные домишки, полдюжины обшарпанных пятиэтажек в центре, гуси и утки в протянувшейся через город цепочке запруд, железнодорожная станция, мебельная фабрика, лесоцех, хлебопекарня, два десятка артелей — вот и все на двадцать тысяч человек местного населения. Ну, еще памятник Ленину в центральном парке, в данный момент укоризненно взиравший на компанию молодых офицеров, громко решавших великий вопрос бытия: «Куда пойти?» Бурное обсуждение закончилось компромиссным решением обойти весь город. Во-первых, это несложно, во-вторых, на часах только начало седьмого, а в «Фонаре» раньше десяти делать нечего.