Реванш. Трилогия

— Обмен массами подтолкнул разрядку напряжения плит, — кивнул директор Института региональных исследований.

— Это точно?

— Подтверждаю, — профессор Соколов кротко улыбнулся и тихо добавил: — Преждевременное подводное землетрясение. Определенно, это мы подтолкнули.

— Что будем делать? — рассеянно протянул Сергей Костачев.

— Заголяться и бегать, — рявкнул Эрвин Шнитке. — Работать надо! Арбайт махт фрай!

— Работа делает свободным, — как бы для себя, но вслух перевел Шумилов.

— Ученые решат свои проблемы и доложат, — продолжал генерал. — Мы будем думать о людях.

— Это ваш вопрос, — усмехнулся Строгов. — Из пяти кандидатов двое провалены, еще двое намертво застряли, их продвижение, карьерное продвижение практически ближайшие десять лет невозможно. Последний кандидат подвергся жесткому давлению.

— Я… — лицо Шнитке налилось кровью. Удар был не в бровь, а в глаз.

— Господа-товарищи, мы забываемся. — Павел Николаевич раздраженно стукнул ладонью по столу.

— Извините, — тяжело выдохнул немец.

— А как быть с землетрясением? — это опять Костачев.

Глядя на финансиста, Шумилов нехорошо ухмыльнулся. Слабоват оказался финансовый гений. Деньги считает хорошо, когда идет операция с рисками в миллиарды рублей, держится как каменный, а поди же ты! Стоило делу коснуться крови, так парень сбледнул.

— Отложим в сторону.

— Павел Николаевич?

— Товарищ Костачев, вас учили верить цифрам. Землетрясение произошло в обоих мирах. У соседей раньше, у нас с большей магнитудой. Потери, жертвы, говорите. А о заселенности забыли? Японские АЭС устарели сто лет назад. Рано или поздно они должны взорваться.

— Трагедия почти не сказалась на планах по строительству новых станций, — заметил Строгов. — В Ругии реализуют масштабную атомную программу.

— Коррупция сильно тормозит работу, — добавил Трубачев.

— Взялись за ум. Перебороли чернобыльский синдром, — согласился Иван Соколов.

— Должны же когда-то переболеть, — пробасил Эрвин Шнитке.

— Возвращаемся к нашим кандидатам. Когда стало ясно, что последний — Панфилов, да? — попал под удар?

— Последний рапорт получен вчера в шесть утра по московскому времени.

— Что успели сделать, Эрвин Теодорович?

— Готовим группу усиления. Резидентура получила приказ.

— Я помню, не так-то просто перебрасывать агентов из города в город, — вмешался Владимир Строгов. — Что могут сделать полевые агенты без натурализации и контактов с местными?

— Начальник группы — человек опытный, успел поработать в Центральной Европе. Региональным сектором командует Зеленый.

— Савельевич? — Строгов резко повернулся к докладчику.

— Да, это его отчество.

— О фамилии не спрашиваю, — Владимир Петрович кивнул.

Шнитке ответил ему коротким красноречивым взглядом. Вячеслав Трубачев, наоборот, отвел взгляд в сторону. По всему, комитетчики очень хорошо знали этого самого Зеленого, причем с лучшей стороны.

— Дело упрощается, а вот командир приреченской группы мне не знаком.

— Хороший человек, грамотный. А контактер еще и удачлив, как черт, — поспешил вмешаться подполковник Лаврентьев, с недавних пор включенный в штабную группу.

— Панфилов, старший лейтенант из Африки, двойник кандидата. Тот самый эксперимент, — вспомнил Шумилов.

— Так что будем делать, если кандидат сойдет с дистанции?

— Не сойдет. За этих людей я ручаюсь! — Эрвин Шнитке наклонился вперед, уперев кулаки в стол и уставив на Павла Николаевича тяжелый взгляд исподлобья.

— Недавно именно вы настаивали на подготовке операции вторжения. — Шумилов ответил генералу спокойной, чуть ироничной улыбкой. И не с такими справлялся. Красный Премьер всегда держал военных в кулаке.

— А если применить мягкое вмешательство? Устранить, скажем, наиболее опасных олигархов и вождей противника?

— Не ожидал такого от ученого. — Строгов бросил на Соколова осуждающий взгляд.

— Не пойдет, — добавил Шнитке. — Или соседи справляются сами с помощью, при поддержке нашей агентуры, или мы проводим полноценную операцию спецсил.

— Мы сделали свою ставку, — продолжил Владимир Петрович. — Работаем по первоначальному плану. И только если,… — здесь Строгов многозначительно покачал пальцем, — если все кандидаты провалятся, мягкий переворот не пройдет или ситуация у параллельных выйдет из-под контроля, только тогда мы включаем на полную мощность порталы и берем все в свои руки.

— Не лучший итог. Крайний случай, когда все через задницу и к черту, — пробурчал подполковник Лаврентьев. В отличие от других военных и комитетчиков он резко возражал против силового варианта.

— Хорошо. Все согласны? — подвел итог Павел Шумилов. Сказано было так, чтоб ответ прозвучал только один. — Закругляемся. Работаем.

Шумилов первым поднялся из-за стола и зашагал к выходу. Руки в карманы, так, чтоб не были видны стиснутые до боли кулаки. На лбу выступила испарина, глаза горят, но это ничего, это не страшно. Хуже всего то, что ситуация выходит из-под контроля. Все очевидные решения в корне ошибочны. Результат непредсказуем, и последствия операции «Глубокий океан» слишком глобальны, чтоб их можно было просчитать или хотя бы свести в нашу пользу.