Реванш. Трилогия

А в нескольких заурядных, расквартированных в разных уголках Союза дивизиях офицеры поднимали по тревоге солдат. С каждым часом таких частей становилось все больше и больше. Командир одного такого полка, расположенного под Севастополем, сегодня до вечера задержался в части. Получив по радио сигнал, он облегченно вздохнул и распорядился срочно собрать всех офицеров. Через десять минут в полку были арестованы четыре человека, а еще через час поднятые по тревоге солдаты плотным кольцом окружили одну известную правительственную дачу. В море виднелись силуэты сторожевиков. Выйдя к объекту, комполка организовал внешнее и внутреннее кольца и остался, поджидая батальон морской пехоты.

В Ленинграде группа сотрудников милиции взяла под арест председателя Ленсовета. В то же время по городу прокатилась волна арестов, за ночь в камеры попали многие члены Ленсовета и несколько известных политиков. С задержанными обращались вежливо, но на попытки откупиться или купить звонок по телефону милиционеры и кагэбисты не реагировали. Мэр города Собакевич, пока его везли на старом дребезжащем «УАЗе», успел оправиться от страха и требовал известить об его аресте одного крупного чина из городского отдела КГБ. Ни просьбы, ни угрозы, ни попытка подкупа не помогли, гражданина Собакевича довезли до районного отделения УВД на Васильевском острове и препроводили в камеру. После того как конвоиры удалились, Собакевич прокричал им вслед несколько проклятий. Все шло не по плану, так не должно было быть. Ему же клятвенно обещали! Почувствовав на себе пристальный взгляд, мэр резко повернулся и увидел в камере напротив того самого гэбиста, которому он так хотел позвонить.

Ночью в районе Казанского собора группой подростков был жестоко избит гражданин США с редчайшим именем Джон Смит. Убедившись, что жертва неспособна подняться на ноги, подростки растворились в соседнем дворе. Правда, перед этим из кармана Смита был извлечен небольшой конверт с бумагами. Прибывший на место наряд милиции оказал пострадавшему первую помощь и доставил в больницу. Утром его забрал американский консул. А через два дня Джон Смит улетел домой, он не стал оставлять в милиции заявление и почему-то никому не заявил о пропаже конверта.

В Москве около полуночи во всех пожарных частях была объявлена часовая готовность к выезду. Среди проверяющих снаряжение и заливающих водой цистерны машин ходили слухи о большом пожаре в Останкино и на заводе «Калибр».

В течение ночи исчезло несколько известных людей. В КГБ и МВД потеряли связь с несколькими своими высокопоставленными генералами. Тогда как другие сотрудники, несмотря на глубокую ночь, оказались на рабочих местах. В городских типографиях хмурые, невыспавшиеся солдаты следили за порядком и всем своим видом демонстрировали, что срочно поступивший заказ надо выполнить до утра.

В районе Остоженки мусоровоз с заляпанными грязью номерами протаранил «Жигули» и смылся с места происшествия. Водитель «Жигулей» не пострадал, но находившийся на заднем сиденье подданный Великобритании получил сильные ушибы и перелом руки. Вышедший покурить на лестничную площадку своего дома крупный партийный функционер неожиданно для себя оказался перед двумя молодыми серьезными людьми. Товарищи махнули перед растерявшимся партийным боссом корочками и предложили пройти. Через полчаса, как был, в халате и тапочках на босу ногу, он оказался в известном здании на Лубянке.

Несмотря на позднюю ночь, в Доме советов не спали. Кто-то работал, кто-то строчил восторженные воззвания или висел на телефоне, убеждая товарищей в регионах поддержать Президента РСФСР, а кто-то уже прикидывал, как делить портфели и кресла после победы. В буфете на втором этаже было тихо, кассирша подсчитывала дневную выручку, посетителей почти не было, только два человека пили кофе за столиком. Разговаривали они по-русски, но акцент выдавал в одном из собеседников иностранца. Говорили они уже больше часа, выпив за это время по две чашки.

— Извините, Анатолий, мне надо выйти, — иностранец с легким смешком поднялся из-за стола. — Я быстро вернусь.