Revansh u Smerti

На оскаленных верберах гроздьями висело где-то по шесть гентов, изо всех сил тужившихся пробить толстенную медвежью шкуру длинными клинками. К гадалке не ходи – оружие обработано бельесом – ядом, синтезированном волшебным народцем для живоедов. Убить не убивает, но частично парализует. Ран на сородичах Этьена заметно не было, но достаточно одной царапины, чтобы отрава начала действовать.

Моррох опустился на крышу-ресторан как раз в тот момент, когда Камулов ослепили еще одним проклятущим колдовским снадобьем. Спина к спине, ледяные отбивались от пятерки противников, вооруженных чем-то наподобие пик. Слабость у гентов к подобному оружию. Ледяные орудовали толстыми металлическими трубами, явно оторванными где-то в зале. Скорость у звонкоголосых магов чуть ниже вампирской, но вслепую Камулы уже пропустили несколько ударов. С руки Ала свисал кусок мышцы, из дыры на штанине синих трико Виргора обильно сочилась бурая струя, Рейн одной рукой сжимал разорванную артерию на шее, другой защищался. Сквозь пальцы младшего Камула сочились бордовые ручейки. Генты смыкали кольцо, нанося удар за ударом. Отбивая два, третий ледяные почти всегда пропускали, тряся головой, в тщетной попытке восстановить зрение.

Уорл звонко вскрикнул – краем глаза увидела, как Тарелл недюжинными челюстями сломал королю кисть. Опасный кинжал выпал из раздробленных пальцев, но гент тут же перехватил его здоровой рукой.

Один из медведей начал заваливаться на бок – отрава делала свое дело. Самый внушительный, темный вербер обернулся в его сторону и, не взирая на болтающихся на нем врагов, двинулся подсобить. Беарн. Этого медведя, как и Тарелла я узнала бы в любом обличье.

- Мы поможем пострадавшим, - бросил Этьен то, что сама хотела сообщить Альпину, уже оценившему ситуацию и ринувшемуся в драку.

Ледлей обернулся, подмигнув:

- А мы с отцом объясним гентам – как нехорошо нападать на вампиров!

Начав пробираться мимо верберов, облепленных гентами, все же не могла не заметить триумфального подкрепления нежити в лице Морроха с Альпиным.

Неандерталец прыгнул на противников Камулов, едва его ноги коснулись крыши. Фантомный дракон вокруг него тут же исчез, не преминув сложить ослепительно сверкнувшие крылья. Не сподобившись вооружиться хотя бы чем-то, голыми руками, за шкирки Моррох оттащил троих гентов. Те ошалело, словно заведенные тыкали древнейшего ледяного пиками, но противник и бровью не повел. В ход пошли склянки с зельями. Вокруг неандертальца поднялся туман неприятного грязно-болотного цвета, едкие запахи защекотали ноздри. Даже Этьен расчихался, как ни старался прикрыть рот и нос рукавом.

Последним взглядом, прежде чем начать оттаскивать к выходу двух посетителей с разбитыми головами и слабо прощупывающимся пульсом, отметила, что Альпин присоединился к отцу. Треть помещения заволокло дымкой, сквозь которую с трудом проглядывались силуэты дерущихся.

Еле-еле успев выдернуть своих пострадавших с места падения двух гентов, сброшенных Беарном и резво вскочивших на ноги, продолжила спасательную операцию. Этьен подхватил на руки трех женщин. У одной из ноги торчал осколок кости, вторая держалась за рассеченную рану на лбу, из которой обильно сочилась кровь, третья висела плетью, из разодранного плеча торчали куски дерева.

Дышать становилось все труднее. Чертовы снадобья делали свое дело со всеми, кроме тех, против кого применялись. Несколько ползших к выхожу людей грохнулись в обморок, будто тюки соломы. Вслед за ними, сползли по стене охранники. Я надеялась, что гентского отвара в крови хватит, чтобы, не потеряв сознание, вывести наружу хотя бы часть жертв.

Обогнув двух канов, поваливших четырех противников ничком, полосовавшими острыми, как бритва когтями передних лап по рукам, пока оружие не выпало из ослабевших ладоней, увидела свет в конце туннеля.

Болотный туман опустился ниже и теперь стелился по полу, так что ориентироваться стало легче. Рванув подальше от людоедов с их жертвами, не заметила, как зацепилась за столешницу, рухнув на колени. Не обращая внимания на заработанные ссадины с гематомами, подтянула своих раненых поближе, чувствуя себя медсестрой во время отечественной войны.

Убедившись, что с ними все в порядке, дернулась вперед, но тут нечто очень тяжелое рухнуло на одного из подопечных и… мою лодыжку. Острая боль впилась в ногу, несколько раз уколов бедро. Обернувшись, увидела, что одурманенный вербер все-таки свалился, и генты, выпучив глаза, самозабвенно тыкали в него ножами. Беарн не успел… Рык, от которого заложило уши, свидетельствовал о том, что медведь сожалеет и оставшейся лесной братии несдобровать.