Реваншист

— Для вас, конечно, Сергей, — сказал я. — Другим тоже можно, но предпочитают по отчеству.

— Так ты же большой человек, — кивнул Концевой. — Медиамагнат, в Высший Совет СНГ вхожий. Нашими и иностранными президентами рукопожатый.

— Хватит издеваться! — буркнул я.

Он захохотал.

— Присаживайся, Сергей! Там интересно.

Я последовал приглашению. Передача уже шла. Юркий и ловкий на язык ведущий расспрашивал какого-то лысого, обрюзгшего типа. Тот поносил ГКЧП. Уверял, что если бы не «путч», СССР удалось бы сохранить. КПСС никогда бы не позволила развалить страну. Что путчисты совершили переворот сугубо из меркантильных целей — рвались к богатству. В доказательство привел мою фамилию. Члена ГКЧП, ставшего миллиардером.

— Кто это? — спросил я.

— Ярослав Олегович Жинко, секретарь ЦК компартии России, — сказал Концевой. — Не узнаешь?

Я покрутил головой.

— Это он стрелял в тебя в академии.

— Здорово изменился.

— Внешне. А внутри та же гниль.

— Лично меня за попытку выступить против путча жестоко избили, — вещал Жинко. — Месяц пролежал в больнице. Затем судили. Приговорили к семи годам. Кроме того, меня, боевого офицера, воевавшего в Афганистане, лишили воинского звания и заслуженных кровью наград.

— И все это за попытку протестовать? — уточнил ведущий.

— Именно! — подтвердил Жинко.

— Ваша позиция понятна, — сказал ведущий. — Но мы собрались здесь, чтобы услышать разные точки зрения. Я приглашаю в студию бывших членов ГКЧП — генерала армии в отставке Константина Константиновича Концевого и руководителя медиахолдинга «Портал» Сергея Александровича Девойно. Прошу!

Стоявшая позади камер и невидимая телезрителям женщина подняла транспарант «Аплодисменты». Зрители захлопали. Мы с Концевым встали и вошли в студию.

— Присаживайтесь! — ведущий указал нам на места за столом. — Вы, Константин Константинович, и вы, Сергей Александрович, слышали, что сказал наш гость? — он указал на Жинко.

Мы кивнули.

— Меня это удивило, — сказал ведущий. — До сих пор считалось, что переворот 1987 года прошел мирно. Не было крови и пострадавших. А вот наш гость утверждает обратное. Он прав?

— Отчасти, — сказал Концевой. — Но в целом врет.

— Я попрошу! — вскинулся Жинко.

— О чем ты можешь просить? — усмехнулся Концевой. — Боевой офицер… Собираясь сюда, я поинтересовался, кого пригласили в студию. Привык, знаете ли, знать, с кем имею дело. Навел справки. Вот! — он достал из кармана и протянул ведущему сложенный листок. — Выписка из личного дела этого типа. Взгляните. Не был он в Афганистане. Дальше Ташкента не залетал. Служил в ГлавПУРе под крылом у своего папеньки-генерала. Типичный паркетный шаркун. Будешь возражать? — он посмотрел на Жинко.

Тот опустил голову и пробормотал что-то невнятное.

— Теперь о том, кто и за что его бил. После объявления режима чрезвычайного положения в Москве случился вооруженный мятеж. Об этом не сообщали, поэтому многие не знают. Как все произошло? Два генерала из ГлавПУРа, один из которых — папенька этого типа, решили поднять армию против ГКЧП. В воинских частях их слушать не стали. Тогда они отправили этого, — Концевой указал на Жинко, — в военно-политическую академию имени Ленина. Ему удалось обмануть офицеров. Он убедил их, что по всей стране воинские части отказываются подчиняться ГКЧП. Нужно только поддержать. В академию привезли курсантов и оружие…

Концевой помолчал.

— Нам не составляло труда подавить этот бунт. Достаточно было подогнать танки и раскатать здание из пушек. Такое предложение было. Но в академии, кроме офицеров-мятежников, находились курсанты. Полторы сотни пацанов. Тогда Сергей Александрович Девойно вызвался стать парламентером. Взял белый флаг и пошел к академии. В вас когда-нибудь целились из боевого оружия? — он глянул на ведущего.

Тот покрутил головой.

— Мне довелось испытать в Афганистане. Очень неприятное, скажу вам, ощущение. Будто в глаза смерти заглядываешь. На Сергея смотрели десятки стволов. Но он даже не замедлил шаг. Прошел в здание, поговорил с офицерами. Убедил их сложить оружие. И тогда вот этот, — Концевой указал на Жинко, — выстрелил в Сергея из пистолета. В безоружного, в упор, — генерал сделал паузу. — Чтоб вы представляли: даже фашисты обычно не расстреливали парламентеров. Случаи были, но редкие. А вот у воспитанника КПСС рука не дрогнула. Сергея спасли чудом — пуля прошла рядом с сердцем. Так что кровь при перевороте была. Только пролил ее не ГКЧП. А вот этого, — Концевой указал на Жинко, — отметелили обманутые им офицеры. Еле живым из их рук вырвали. Возможно, зря. И судили его не за протест против ГКЧП, а за покушение на убийство. Дали семь лет. По моему разумению, мало. Следовало пятнадцать. Да из тех семи он отсидел едва половину — вышел по амнистии. Я ничего не забыл?

Концевой посмотрел на Жинко. Тот вдруг вскочил и выбежал из студии.