Ревейдж (ЛП)

Охранник-Призрак поднял меня с кровати и повел по коридору. Из комнаты в конце коридора доносились глухие удары, крики и вопли. Я глубоко вздохнул, готовясь к тому, что увижу дальше, но, честно говоря, ничто не могло подготовить меня к этому.

Комната — больше, чем я когда-либо видел в своей жизни — была заполнена мальчиками всех возрастов. И они сражались. Одни с оружием, другие без. Мои глаза блуждали по огромному залу, наблюдая, как мальчики бьют и пускают кровь. Я сглотнул. Я знал, что смотрю на свое будущее.

Охранники-Призраки, стоящие впереди, столкнули нескольких мальчиков в яму и встали вокруг них, скрестив руки на груди. Затем охранник поднял руку и приказал:

— Деритесь!

Мальчики стояли, со страхом глядя на Призраков. Охранник бросился вперед и ударил одного по лицу.

Мальчишки попятились, а охранник повторил:

— Деритесь!

Кулаки и руки внезапно полетели в воздух, и мальчики начали драться. Они сражались до тех пор, пока не пролилась кровь.

Охранник толкнул меня в яму слева. Я споткнулся о песчаную поверхность, а потом вместе со мной туда же втолкнули и других мальчишек. Охранник двинулся к нам, когда краем глаза я заметил, что женщина наблюдает за мной. Рядом с ней стоял мужчина, и она указала ему на яму.

Призрак поднял руку. Как только он это сделал, ярость захлестнула меня, моя кровь закипела от гнева, бурлящего внутри.

— Деритесь! — крикнул охранник, и мои ноги двинулись к ближайшему мальчику.

Мои кулаки летели, ноги пинали любого на моем пути. Я кусался, царапался и продолжал нападать, пока охранник не оттащил меня назад.

— Остановись, — прошипел он мне на ухо.

Когда я оглянулся, мальчики, которых я избил, лежали на земле. Но гнев все еще нарастал, когда я смотрел на женщину.

Мальчиков, которые еще могли ходить, вывели из комнаты. Те, что лежали на земле, были вытащены охранниками. Охранник, удерживающий меня, поставил меня на землю, когда женщина что-то крикнула по-грузински.

Внезапно охранник повел меня по другому коридору. На этот раз было тише, чем раньше. Когда я вышел в конце коридора, то увидел небольшую комнату с клетками вдоль задней стены, ямой в центре и дверью, которая, очевидно, вела куда-то еще.

Дверь в дальнем конце комнаты открылась. Женщина и мужчина, с которым она стояла, прошли мимо. Охранник последовал за ним, втолкнув в комнату двух мальчиков. Я уставился на них. Они были близнецами. Кожа у них была темнее, а длинные черные волосы ниспадали на спину. Они были идентичны, но у одного были зеленые глаза, а у другого — карие. Тот, что с зелеными глазами, смотрел прямо перед собой, как будто ничего не видел, но тот, что с карими глазами, смотрел прямо на меня.

Близнецов толкнули через всю комнату, и когда они проходили мимо меня, я прочитал цифры на их груди: «362» и «221». Они были заперты в разных клетках, но находились рядом друг с другом.

Тот, что с карими глазами, 362-й, сидел у решетки и пытался заговорить с зеленоглазым, 221-ым. Но 221-й смотрел прямо перед собой, как будто даже не слышал, что говорит его брат.

Я сглотнул, и на этот раз по моим венам пробежал настоящий страх. Охранник втолкнул меня в клетку рядом с 362-ым. Женщина и мужчина вышли из комнаты, оставив нас троих наедине.

Часы проходили в молчании, пока 362-й не подошел ближе и не заговорил со мной на грузинском. Я не понимал, что он мне говорил. Затем его глаза прошлись по моему телу, и он сказал на прекрасном русском языке:

— Ты новенький?

Я кивнул.

362-й вздохнул и спросил:

— Ты помнишь свое имя?

Я нахмурился и спросил:

— Мое имя? Конечно, помню.

Голова 362-го ударилась о заднюю стену, и он закрыл глаза.

— Хорошо, напоминай себе об этом каждый божий день. Выжги это в своем гребаном мозгу. Никогда не позволяй себе забыть его.

Я был еще больше сбит с толку. Я уже открыл было рот, чтобы заговорить, когда он проговорил:

— Я 362-й. У меня нет имени, по крайней мере, я его сейчас не знаю. Я ничего об этом не помню. — Его глаза открылись, и он повернул голову к брату, который все еще смотрел вперед. — И он тоже.

— Почему же? — спросил я, видя боль в глазах 362-го, когда он посмотрел на своего близнеца. — Как ты мог забыть?

362-й снова повернулся ко мне, и на его лбу появились морщины замешательства.

— Наркотики. Если ты будешь в этой комнате, тебя накачают наркотиками. Вот почему нас держат порознь. — Он вздохнул, сжав кулаки. — И они заставят тебя забыть. Наркотики заставят тебя забыть свое имя. Твою семью. Откуда ты родом. Всё. Если тебе повезет, ты сможешь какое-то время сопротивляться наркотикам, а если нет... — он замолчал и снова посмотрел на брата.

Я понял. Если нет, то станешь как 221-й.

Комната внезапно погрузилась в темноту. Я лег на пол и закрыл глаза. Последнее воспоминание о моей сестре заполнило мой разум. Мой желудок сжался при мысли о ее словах, сказанных мне в клетке. Старший Брат обещает?

Наша клятва. Когда наша мать-наркоманка умерла, и нас отправили в этот адский приют, Инесса заставила меня пообещать, что с ней никогда не случится ничего плохого.

И я это сделал.