Ревенант

— Почему слухи? — фыркнул старик. — Все про него достоверно известно. Это на равнинах люди беспамятные, а здесь век назад семьи повздорят, а ненавидят друг дружку, будто вчера разругались. — Он покрутил шеей, харкнул в темноту и продолжил. — Уллимонтис — древний город, болтают, будто бы его цверги построили то ли для себя, то ли для альвов. Ну а потом старая империя сюда пришла, лунный мрамор и золото добывать начали. Богатый город был и сильный, все земли на несколько дней пути под своей рукой держал! Вот как!

Микаэль выцедил из меха последние капли вина, вытер губы и спросил:

— Что же с ним сталось?

— Война стряслась. Город сожгли и разграбили, жителей кого перебили, а кого в рабство продали, — сообщил барон Триге. — Там ведь язычники жили, истинную веру не принявшие. Уж на знаю, брешут или нет, но слышал, что человеческие жертвы они до самых последних дней приносили. А город на исходе четвертого века спалили! Вот как!

— Кто спалил-то? — уточнил я.

— А соседи и спалили. Риер войско выставил, и другие города в стороне не остались, тогдашний император наемников прислал. Всех вырезали, все разграбили. Один камень там сейчас. Камень бы тоже вывезли, да горы тряхнуло, и дорогу завалило и затопило. Видели заводь? Вот!

Мы с Микаэлем покачали головами, после кинули монетку, и первым дежурить выпало бретеру, а я завернулся в плащ и лег спать.

На следующий день продолжился неспешный спуск с высокогорья. Поначалу приходилось двигаться по узеньким тропкам, идти по ущельям и перебираться через быстрые речушки, затем появилась возможность ехать напрямик через луга и пологие холмы. Не было ни троп, ни дорог, ориентирами выступали приметные скалы, ручьи, скрюченные деревца и горы.

По небу неслись облака, ветер стих, и пригревало солнце, но окрестные красоты очень скоро осточертели, и я принялся втолковывать Уве схему создания усиленного защитного полога, двойное эфирное плетение которого не только отводило стрелы и арбалетные болты, но и рвало на куски свинцовые пули. Формула была предельно сложна, мало кто из бакалавров тайных искусств мог воспроизвести ее без предварительной подготовки, да и не всякому лиценциату это было по плечу. Уве очень быстро уловил суть схемы, но для создания подобных чар его собственных сил недоставало. С этим должна была помочь Марта — ведьма теоретическими познаниями в сотворении заклинаний похвастаться не могла, зато достаточно усилила эфирное тело, чтобы без фатальных для себя последствий перекинуть часть энергии в плетение школяра.

— Сначала тки основной полог, как обычно и делаешь. Когда Марта подхватит его, приступай ко второму слою…

Весь день я руководил отработкой слаженности действий подопечных, а когда ближе к вечеру наконец удалось вернуться на изрядно заросшую травой дорогу, барон предупредил:

— Подъезжаем к деревне.

И точно: только мы обогнули каменистый пригорок, и впереди на фоне темнеющего неба замаячила колокольня небольшой церквушки, за ней темнели крыши неказистых домишек. Тогда-то Микаэль и разглядел среди травы подкову. Он спешился, внимательно изучил ее, протянул мне.

— Лежит здесь недолго.

Я стиснул в кулаке полученное от вон Аухмейна перстень, не уловил никакого отклика и обратился к проводнику:

— Мог кто-нибудь добраться сюда другой дорогой?

— Запросто! — ответил барон Триге, харкнул под ноги и поторопил нас: — Не задерживайтесь! Нам еще ночлег обустраивать!

Но задержаться пришлось; внимание привлек примыкавший к церквушке деревенский погост. Его сложенная из камней стена в одном месте обвалилась, и нашего проводника это чрезвычайно взволновало.

— В прошлом году ничего такого не было! — объявил он и шикнул на залаявшего пса: — Умолкни, Серый!

Волкодав глухо зарычал, поджал хвост и попятился.

Я озадаченно хмыкнул. Освященная должным образом кладбищенская ограда не пускала за пределы погоста беспокойных духов, чья связь с бренными телами пропадала не сразу, но тут не хоронили уже давно, причин для беспокойства не было. И все же в совокупности с обнаруженной на дороге подковой мне представлялось слишком беспечным просто взять и проехать мимо.

Я несколько раз глубоко вздохнул и очень плавно, осторожно и медленно погрузился в легкий транс. Голова немного закружилась, но вскоре неприятные ощущения прошли и передо мной раскинулась незримая стихия во всей ее неописуемой красе. И — ничего. Тишина и спокойствие. Тишина и спокойствие — да, но на самой границе сознания зудело ощущение некоей неправильности. Если угодно — скованности, словно в эфирное поле кто-то вколотил гвоздь-заклятие.

— Мик, идем! — позвал я, соскочил с седла и вооружился мушкетом. — Уве, Марта, следите за дорогой!

Маэстро Салазар без лишних расспросов перебрался вслед за мной через осыпавшуюся кладку кладбищенской ограды и присвистнул. Большая часть надгробий перекосилась, многие могилки провалились. Их точно не разорили — это было что-то другое.

— Милость небесная! — охнул сунувшийся следом проводник.

Я обернулся и потребовал:

— За лошадьми присмотри! — а после взял штуцер на изготовку. Ситуация разонравилась мне окончательно.