Ревенант

— Ведьма мертва, сеньорита спасена, — коротко ответил магистр, не став вдаваться в подробности.

Да, впрочем, когда забежали во двор, надобность в каких бы то ни было пояснениях отпала сама собой. Вновь принявшее человеческий облик тело ведьмы лежало на замаранной кровью дерюге, а Хлодвиг Кранц примеривался топором, готовясь отсечь ей голову. Как это обычно и бывает с одержимыми, посмертная трансформация оказалась неполной, на теле и лице местами сохранилась чешуя, от носа остались две узкие ноздри, молочно-белый левый глаз расчертила вертикальная щель змеиного зрачка, а торчавший из распахнутого рта противоестественно длинный язык был раздвоен на конце. С глухим отзвуком опустился топор, и отрубленная голова ведьмы отправилась в короб с солью.

Микаэля мертвая ведьма нисколько не интересовала, первым делом он порылся в наших навьюченных на осла пожитках и выудил из мешка две фляжки. Одну кинул мне, к другой приложился сам. Прополоскав рот и сплюнув, я с наслаждением промочил пересохшую глотку, затем напоил Марту и отдал остатки воды Уве.

— Смотрите, магистр! Сеньорита! — указал тот на спасенную девицу, которую уложили на закрепленное меж двумя лошадьми полотно.

Адалинда наблюдала за дочерью издали, воздух вокруг маркизы дрожал, искрился и колыхался из-за отголосков примененных в бою чар. Троице магов пришлось и того хуже: дородный Юрген с немалым трудом взобрался в седло, лицо его опухло, из носа сочилась кровь, Клаус шатался, словно пьяный, а волосы Эмиля Фогеля, как заметил только сейчас, встали дыбом и слегка дымились.

— Собираемся! — орал он, не выбирая выражений. — Шевелитесь, сучьи дети!

Охранники и без того носились, будто им причинные места скипидаром смазали.

— Столько силы, Филипп! — прошептала Марта, когда я подсаживал ее в седло. — Там была чертова прорва силы! Ты даже помыслить не можешь, сколько…

Льдисто-серые глаза ведьмы светились в полумраке двумя огоньками, я отвернулся. Отступил от лошади, и тогда свет зависшей над городом луны высветил на стене мою искаженную тень — гротескную фигуру, размытую и словно укутанную роем ос.

Святые небеса! Только не сейчас!

Я резко мотнул головой и зажмурился, а когда вновь открыл глаза, тень уже пришла в норму.

— Отправляемся! — послышалась команда, и наш отряд поскакал со двора, выехал на радиальный бульвар и понесся прочь, словно следом гнались все демоны запределья вместе взятые. Впрочем, до этого было не так уж и далеко! Взгляд, брошенный назад, заставил зашевелиться на затылке волосы. Лившееся с неба сияние полной луны напитывало плиты пирамиды силой, они растеряли изначальную серость и казались выточенными из глыб хрусталя, да еще и пульсировали призрачным серебристо-голубым огнем. И надо сказать, прежде этот оттенок мне доводилось лицезреть лишь истинным зрением…

На улице было светло точно днем, но из-за валявшихся тут и там обломков мы не могли гнать во весь опор, а по мере удаления от центра бег лошадей замедлялся все сильнее. Через обрушившиеся крыши и перекрытия луна светила в дома, мелькавшие в пустых провалах окон тени создавали жутковатую иллюзию, будто их давным-давно умершие обитатели следят за нами со злорадным интересом. Когда над головами наконец закачались кроны деревьев и я кинул последний взгляд на пирамиду, то с облегчением перевел дух: сияние камней начало понемногу затухать. Как видно, время истинного полнолуния миновало и порождения запределья не смогли прорвать границу между мирами, место силы осталось им неподвластно.

В лесу стало заметно темней, кони могли поломать ноги, а всадники — напороться на сучья, и кавалькада перешла на шаг. Уве поравнялся со мной и горестно вздохнул.

— Не слишком-то я проявил себя…

— Что за вздор? Ты нас всех спас! — возмутился я и обернулся к скакавшей сразу за нами ведьме. — Марта, присмотрись к сеньорите. Задействуй свой дар.

Лошади, меж которых уложили дочь Адалинды, замыкали процессию, за ними бежал лишь нагруженный нашими вещами осел, поэтому ведьма придержала коня, и тот еще больше замедлил шаг.

— Тебя это тоже касается, Микаэль! — сказал я бретеру и со значением добавил: — Составь свое мнение о… ее ауре.

Меня интересовало, как сильно сказалась на девушке накачка силой в ходе кровавых обрядов, и маэстро Салазар понятливо кивнул. Я же вновь обратился к школяру.

— Уве, твой вклад невозможно переоценить! — приободрил я слугу. — Полог защитил нас от зловредных чар, а печатью ты перекрыл ведьме единственный путь к отступлению!

— Но если бы не Марта.

— Столь сложные плетения ей не по зубам, она лишь поделилась силой. Послушай, Уве! Без тебя бы все сорвалось! Будь уверен, я поставлю ее светлость в известность об этом!

— Правда, магистр?

— Да прямо сейчас обо всем и расскажу! — пообещал я и стиснул бока скакуна коленями, заставляя того ускорить шаг. Обрадованный Уве поскакал следом.