Реверанс с того света

Он повернулся и пошел к припаркованной в дальнем углу стоянки «девятке». Сел за руль, завел мотор, краем глаза наблюдая за тем, как парочка что-то явно между собой обсуждает. Включил первую передачу и медленно поехал в их сторону, чтобы вырулить со стоянки. Вдруг парень махнул Петрову рукой и скорым шагом подошел ближе:

– Она согласилась. Хотя я был против, – сказал он.

– Вы – против?

– Конечно. Это же риск. Он должен быть оплачен.

– Вы имеете в виду деньги?

– Конечно. Пять тыщ. Половину сейчас. Сразу.

– Однако… – озадаченно протянул Миша.

– А что вы хотите, я только после армии, на работу никуда не берут…

Гриша достаточно убедительно рассказал полицейскому трогательную историю о нигде не работающем парне, пребывающем нынче в полном безденежье. Так что ему даже думать не хочется о будущем. И, как знать, насколько все далеко зашло бы, не окажись у него любимой бабушки, которая, по возможности, ссуживает пока внучечку деньжат из своей стариковской пенсии. Но разве это дело? Так что, если когда и болит у него голова о чем, то по одной-единственной проблеме – где раздобыть денежек? Вернее, как бы решить вопрос с работой, чтобы не тянуть, а, наоборот, помогать бедной своей бабушке. Ну а пока деваться некуда, приходится перебиваться случайными заработками.

– Меня, кстати, Гриша зовут, – протянул он руку.

– Это хорошо, конечно, что Гриша. Но, может, сойдемся хотя бы на трех тысячах…

– Нет. Иначе мы не согласны.

Делать было нечего, расплатившись с алчным Гришей, Миша вырулил со стоянки и направился на встречу с Капитаном.

Станислав Сергеевич не терял время зря. Согласно плану, который по его предложению был коллективно одобрен и принят к исполнению, по возвращении в дом Емельянова им надлежало арестовать хозяина и Лобкова, допросить их по отдельности, приложить диктофонную запись, сделанную в кафе «Пригородное», свидетельские показания Шуры, Андрея и Миши. Он же, Миша, должен передать весь пакет знакомому из Следственного комитета. Допрашивать будет капитан Капитан, а помогать ему – Андрей, так как у обоих в этом имелся определенный опыт. Когда Емельянов был приведен в чувство, Петров, Шура и Лобков ушли наверх. В задачу Петрова входило, по возможности, расположить Лобкова к откровенному разговору.

– Не мешало бы подкрепиться, ты как? – обратился Миша к Шуре, похлопав себя по животу.

– Я не против, – ответил тот.

– И я тоже что-то проголодался, – попытался влиться в разговор Лобков. – Сержант Петров, может, снимете наконец с меня чертовы наручники, которые нацепил этот преступник Емельянов. Я ведь подполковник полиции, представитель власти.

– У меня нет ключей… А вину Емельянова, как вы понимаете, надо еще доказать.

– Доказательств его вины, сержант, можно накопать более чем достаточно.

– Этим мы и намерены заняться в самое ближайшее время, Дементий Павлович.

– Наручники-то снимите…

– Я ведь сказал, у меня нет ключей.

– Отмычкой попробуйте. Дверь же вы открыли ею.

– То – дверь, а наручники проволокой я не умею открывать. Уж извините. – Повернувшись к Лобкову спиной, Миша пробурчал себе под нос: – Не я их надевал и не мне их снимать.

– Ясно, – произнес тот твердым голосом, злясь на то, что он – подполковник полиции с солидным стажем работы и опытом – не может совладать с каким-то зарвавшимся сержантом.

– Дементий Павлович, расстегнуть вам руки не получится, а покормить, если вы голодны, могу, – кивнул на еду на столе Петров. – Проходите, садитесь…