Реверанс судьбы для принцессы на горошине (СИ)

Ой, мамочки! Слёзы полились из глаз, и поспешила заснуть в рот блин, лежащий на тарелке, и почувствовала, что пьяная в стельку, выпила вторую стопку самогонки, и...

Больше я ничего не помню.

Утром, держась за голову, мы паковали вещи, а я то и дело прикладывалась к банке с рассолом.

- Вика, хватит! – воскликнул Максим, - лучше прими анальгин, - он сунул мне сразу две таблетки, и стакан воды.

Таблетки мне не помогли, и вести машину я не могла. Опасаясь, что, если я сяду за руль, мы непременно врежемся в столб, Максим отнял у меня ключи, и сел за руль сам.

В машине я уснула, не проснулась даже тогда, когда мы уже оказались в Москве, очнулась лишь в нашей спальне, и помотала головой.

Я надела чёрный костюм с короткой юбкой, и мы поехали к дом родителей.

Асюта была вся в чёрном, но слёз и горя в её глазах я не видела, а рядом был Ренат.

- Его выпустили? – не сдержалась я, позабыв о приличиях.

- Да, меня выпустили, - улыбнулся он, - у меня есть знакомые в прокуратуре.

- Да, хорошо иметь таких знакомых, - процедила я.

- Вика, почему ты так негативно настроена по отношению ко мне? – спросил он.

- Против тебя, лично, я ничего не имею, но ты задурил голову моей сестре, - высказала я всё, что думаю.

- Ничего я не задурил, - воскликнул он, - я люблю её, и искренне.

- Вот это и плохо, - нахмурилась я, и мы поехала на кладбище. Второй раз за несколько дней похороны, надеюсь, третьего трупа не будет. Хотя, эта примета уже устарела, и так говорили об улицах. А тут просто общие знакомые.

В этот раз я напиваться не стала, хватило благоразумия, и мы с Максом покинули ресторан, в котором проходили поминки, первыми.

Макс сидел за рулём, а я растерянно смотрела на летящие снежинки, и вдруг...

- Это ещё что такое?!!! – заорал Максим не своим голосом.

Я аж подскочила от неожиданности, глянула в окно, и обалдела. На краю тротуара стоял щит, а на нём была изображена... я.

Вот я сзади, подняв волосы, и демонстрируя красивую шею...

Вот лежу на леопардовом подиуме, в белом платье, и с алой

розой в зубах... и огоньками на щите была сделана надпись -

Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!

Я выскочила на тротуар, и хватала ртом морозный воздух, словно рыба, выкинутая на берег.

Ну, Дима, ну, погоди! Убью сволочь!

Задыхаясь от злости, я вытащила мобильный, и набрала номер этого негодяя.

- Привет, любовь моя, - услышала я бархатный баритон Димы, и явственно представила, как он сейчас вальяжно сидит в своём крутящемся кресле, курит сигарету, оттягивает красивыми пальцами ворот рубашки...

Вот чёрт! В зобу дыхание перехватило!

- Алло, Ева, ты где? – насмешливо воскликнул он, - куда провалилась?

Я сглотнула слюну, и заорала:

- Ты зачем повесил эти щиты?!!! Пусть это уберут!

- И не подумаю, - ответил он с издёвкой в голосе, - эти щиты будут висеть два года.

- Ты... ты... ты... – стала заикаться я.

- Ночью и днём, в сердце моём, - в тон мне пропел Дима

своим красивым музыкальным голосом.

- Урод! – выпалила я, и нажала на отбой.

- Мне его даже жалко, - вздохнул Максим, - он так любит тебя.

- Я его не люблю, я тебя люблю, - буркнула я, и почувствовала, как сердце при мысли о Диме забилось где-то в горле.

- Где и когда он успел тебя сфотографировать? – ревниво осведомился Максим.

- Пригласил к одному своему другу, фотографу, профессиональному, - не знаю, зачем, добавила я.

- И ты пошла?

- А почему бы и нет? Мне это показалось интересным.

- Угу, - протянул Максим, - да, это дорогого стоит, признаться в любви на весь мир.

- Ну, не на весь мир, - пробормотала я, - за что вы только меня любите?

- А как тебя не любить? – улыбнулся Максим, - более потрясающей женщины я не встречал.

- Ты говорил, что я сумасбродка, - напомнила я.

- Так и есть. Колючка, маленькая ведьмочка, фурия, но при этом нежная и добрая. Хоть и одеваешься, как пугало, но как

художественное пугало, - он улыбнулся и добавил, - но я всё-таки боюсь, что Лизаня унаследует твой характер. Не хочу, чтобы наша дочь бегала с тремя газовыми пистолетами в кармане, и прошибала лбы бандитам. Садись в машину, амазонка моя.

Постскриптум.

А напоследок скажу, Ксении Оборовой дали двенадцать лет лишения свободы, что, на мой взгляд, очень мало.

Обвинить её в убийстве Варвары Авдеевой не удалось, за это ответственность ляжет на Ивана, ему, кстати, дали на три года больше, чем ей, учитывая то, что он торговал наркотиками.