Реверс

Готово! Рефлексы у подземной твари отменные: безотказно выбрасывает свои кровельные ножницы и кромсает на части всех, кто приблизится к норе. Сталь режет — надо же! Ну, не сразу перекусила, бывает… Надеюсь, не очень затупила клешни? А перекусила удачно — прямо по замку…

Снять браслеты с рук. Надоели. Так, что теперь?

Вновь Центрум — и оттуда в новый мир. Сразу ясно — «перпендикулярный». Макс почувствовал это, еще не шагнув в Проход. Безжизненный мир с лунным ландшафтом, и с воздухом что-то не то… Вернее всего, нет кислорода. Скорее назад, пока не потерял сознание!

Он стоял в лесу среди огромных сосен и смеялся. Наверное, он вернулся в Оннели, в аномальную зону, но для него не существовало ни аномальных зон, ни локализаций. Несчастные проводники, слабые и считающиеся сильными, — как же слабы они были перед ним! Адреналиновые, медитативные, пьяные, какие угодно, они напоминали слепых котят. Даже сильнейшим из них требовалось найти определенное место, чтобы открыть Проход куда надо. Они не видели, что можно открыть Проход откуда угодно и куда угодно!

А если бы и видели, то не имели бы сил сделать это.

Гористый архипелаг в океане — вот модель. Подними уровень воды повыше — и из сотни островов-локализаций останется всего несколько. Подними еще выше — и останется один островок-скала или островок-кочка. Опусти уровень воды резко вниз — появятся уже тысячи островов, и они начнут сливаться, образуя единую сушу. Для очень сильного проводника «вода» стоит довольно низко…

Для сверхпроводника ее нет совсем. Нет воображаемого океана, есть только безграничная суша. Скачи из мира в мир откуда хочешь и куда хочешь. Открыв Проход из низины, потратишь несколько больше сил, только и всего. Но все равно попадешь точно туда, куда хотел, потому что рельефов воображаемой суши великое множество, для каждого мира свой, и надо лишь настроиться, чтобы увидеть нужный тебе…

Вот дикарский мир: толпа волосатых троглодитов с копьями наперевес гонит другую толпу, улепетывающую во все лопатки. Вопли, стоны, улюлюканье. Кто-то упал, кого-то добивают. Нет, не так уж интересны и вовсе не эстетичны доисторические разборки. Вновь Центрум — и еще один мир-лепесток. Крестьяне мотыгами обрабатывают поле…

А не попробовать ли перенестись сразу из одного лепестка «ромашки» в другой, минуя Центрум? Попытка не пытка, верно?

Нет, не получается…

Не беда. Если уж не обойтись без пересадки, можно путешествовать и с пересадкой.

Вопрос: куда? Где та темноволосая и меднокожая женщина — на Земле?

В Центруме?

Чутье подскажет — в этом Макс уже не сомневался.

Глава 18. Реверс

Чесоточный проводник Кирилл Денисович появился внезапно. Никто его не ждал, и меньше всего, кажется, Алена. Заглянув в комнату, где скучали пленники, он дождался от Евы одной лишь реплики:

— Уйди, сволочь.

Хмыкнул, ушел. Послышался возглас Алены, и вскоре в дальней части дома заговорили три голоса, но тихо — не разобрать. Бросив напрасно прислушиваться, Сергей молча пил морс. Нахохлившаяся, как гриф-стервятник, Ева вертела в руках зеленый камешек.

— Сейчас явятся, — сказала она.

— Зачем? — спросил Сергей.

— Что-то у них не склеилось. Чувствую.

— А что означало кормление мартыша и эти камешки? Ведь не случайно же?..

— Может, и случайно. Видишь, нас тут не изолировали наглухо и не обижают. Мы для них с самого начала были инструментами и можем еще пригодиться в этом качестве. Зачем ломать полезные инструменты? А главное, куда мы денемся?

Сказано было с такой тоской, что у Сергея мурашки пошли по коже.

— Ладно, — пробормотал он. — А что насчет камешков?

— Откуда мне знать, — равнодушно отозвалась Ева. — Вот этот зеленый — кажется, хризопраз.

— Драгоценный?

— Поделочный. Просто зеленый халцедон. Дешевка.

Несколько минут оба молчали. Затем Сергей спросил:

— Ну где они? Ты говорила — явятся.

— Дрожишь? — усмехнулась Ева.

— Дрожал бы — генерировал Проходы, — обиделся Сергей. — Просто скучно. О! Тихо…

— Идут, — констатировала Ева.

Первым на четвереньках явился мартыш Мефодий. Оглянулся на Алену, заметил ее укоризненный взгляд, брошенный на банановую кожуру, и заскулил притворножалобно.

— Нечего, нечего, — сказала ему Алена. — Сам насорил, сам приберешься.

Вздохнув совсем по-человечески, мартыш сцапал кожуру и унесся галопом. Кирилл Денисович уступил в дверях ему дорогу и с наслаждением почесал спину о косяк. Будто тоже не человек, а так — человекообразный вроде Мефодия. Улыбнулся, ожидая шуток, и не дождался. Ева зло сверлила его взглядом. Сергей, стараясь держаться невозмутимо, допивал морс.

Кирилл Денисович покашлял и ничего не сказал.

— Ну хватит, может быть? — не выдержала Алена. — Может, пора поговорить?

— О чем? — окрысилась Ева.

— Злишься? Злись. Имеешь право. А на кого сильнее — на Кирилла или на меня?

— Пошла ты…