Реверс

– Вроде нет, – пертурбации в штате подразделения сулили Комарову численное меньшинство и, соответственно, прессинг по всему полю.

Но Паша не парился. Мысли его были заняты другим. Утром он удачно списал по «девятке»[137] три тысячи рублей и предвкушал, как вечером закатится в новый салон на Эстакаде. Будучи годным игроком, он знал, что заведения в период раскрутки всегда стоят на выдаче[138], и потому держал руку на пульсе событий.

26

25 мая 2004 года. Вторник.

14.30–16.30

Областной центр Андреевск – Острог.

Узкий вопрос мусолили два часа кряду. Прокурор области неутомимо выискивал корень зла, выкорчевав который, он раз и навсегда решит проблему обеспечения жильём детей-сирот. Причём, не покидая зала для совещаний.

Напутствие, данное под занавес коллегии, прозвучало зловеще:

– Кто не возбудит дел по фактам укрывательства преступлений, понесёт строжайшую ответственность! Вплоть до увольнения!

Подчинённый народ измаялся настолько, что вербальных угроз не воспринимал.

Аркадьич с Кораблёвым поспешили на улицу. Выскочив, не обнаружили на стоянке своего автотранспорта. Начали выяснять, оказалось, главбух припахала их «Волгу» съездить в казначейство. Мол, всё равно простаивала. Аркадьич повозмущался чисто для вида, с бухгалтерией ссориться было себе дороже. Прождали, как дураки, ещё полчаса, все районы уже разъехались.

Водителю, квёлому молчуну, досталось пряников.

– Я сколько тебе, Вася, вдалбливал, без моего разрешения – никуда! – кипятился межрайпрокурор, компенсируя пережитые на коллегии страхи.

Василий был толстокож. Чем больше его ругали, тем упорнее он замыкался.

После увольнения аксакала Валеры Щукина водилы в Острожской прокуратуре не задерживались. За год трое сменилось! Всем хорош был Валерка, но потерял нюх и без стакана за руль не садился. А по пьяни секреты начальства разбалтывал. В итоге допёк он Аркадьича, чемпиона по долготерпению. Теперь Щукин рулит на самосвале, радует жену заработком и трезвым образом жизни, а в автохозяйстве прокуратуры – текучка. Сто отмазок нашёл бы Валера, но без ведома патрона чужих катать бы не стал.

– Бензин почти на нуле, а ты, лошарик, по большому городу круги нарезаешь! – Аркадьич не мог успокоиться.

– Заправимся, – с утра водитель родил первое слово.

– Запра-авимся, – передразнил Аркадьич, – На какие шиши? Лимит на май изъездили!

По дороге прокурор с замом повздорили. Бурову хотелось перекусить в придорожной кафешке. Саша настаивал, чтобы гнали без остановок.

– У нас там Чикаго, а ты пировать собрался!

Аркадьич нехотя согласился, но, лишь достигли Острога, велел отвезти его домой.

– Покойники не оживут, а у меня повышенная кислотность. Надо срочно похлебать горяченького. Война войной…

Высадили голодающего у подъезда, понеслись на Фурманова. На месте происшествия Кораблёв застал только следователя и прокурора-криминалиста. Февралёв вчерне набрасывал схему к протоколу осмотра. Усы торчком, причёска взъерошена, узел галстука криво сбит на сторону, расстёгнута верхняя пуговица кремовой рубашки.

– Привет, Кирилл, – негромко поздоровался Кораблёв.

– Здравствуйте, Александр Михайлович, – важняк засуетился, освобождая правую руку.

В итоге чиркнул по протянутой ладони жалом фломастера, оставил яркую фиолетовую метку. Пожатье у него торопливое, костлявое, хрустящее, горячее.

Зампрокурора сумрачно глядел мимо следователя. Взгляд его магнитом притянул нагой труп женщины, лежавший на полу. Голова повёрнута к стене, лицо закрыто густой вуалью волос. Мягко растеклись на стороны молочные железы с бледными ореолами сосков. С неуместным вызовом вздыбился крутой лобок. От него к пупку тянулась узкая полоска коротко подстриженных рыжеватых волос. Мясистые валики половых губ бесстыдно разъяты, меж ними вытарчивала розоватая неровная бахрома…

Кораблёв мотнул головой, отгоняя порочное любопытство. Не за этим он сюда летел!

– Почему она голая, Кирилл? – целиком фразу не выговорил, вязко сглотнул. – Разве убийство сопряжено с изнасилованием?

– Заместитель прокурора Хоробрых приказал, – Февралёв имел прибабахнутый вид.

Три часа в тесной компании с криминальным трупом, поиск и подробнейшая фиксация следов убийства шваркают по психике, будь здоров.

– Зачем?

– Чтобы при доставке в морг одежда потерпевшей не соприкасалась с другими предметами. Чтобы на неё не перешли посторонние микрочастицы. Каждую вещь велел упаковать по отдельности, – следователь шевельнул ногой один из пластиковых пакетов у плинтуса.

– Нижнее бельё тоже контактировало с нападавшими? – у Кораблёва своенравно раздулись ноздри.

– Александр Михайлович, – следователь спешил оправдаться, – Хоробрых велел всю одежду снять, вплоть до лифчика и трусов.

Кораблёв резво выудил из кармана кителя сотовый телефон, нашёл в контактах запись «Органчик», нажал вызов и тут же дал отбой. Соединения не произошло.

«Не затевай свару, не вникнув в суть», – разум окоротил эмоции.

– Долго он тут тёрся? – накопившийся негатив Саша устремил на своего антипода, словно тот и был истинным виновником всех бед.