Ревик

Его отношение к тому, как этот мужчина-видящий разрушительно влиял на свою жизнь и его жену, ещё сильнее сгустили бы проблему, и Кали не смогла бы исправить это просто пониманием. Уйе не смог бы скрыть свою враждебность от этого вспыльчивого парня, и это лишь сильнее настроило бы Дигойза против Кали.

Или, что ещё хуже, он бы вообще отказался говорить с ней.

Тут ей не нужна защита Уйе. Честно говоря, она вообще редко в ней нуждалась, но знала, что он ничего не смог бы с собой поделать.

Сильнее личной безопасности Кали беспокоили правила, ограничивавшие её в том, что она могла и не могла ему говорить.

Это в сочетании с решительной уверенностью, что ей надо как-то до него достучаться, реально заставляло её нервничать.

В конце концов, существовала некая вероятность, что Уйе прав, и Дигойз нападёт на неё. Если она не убедит его в правдивости своих слов (или хуже того, он поймёт, кто она такая), она действительно могла оказаться в очень затруднительном положении.

Однако она должна была верить, что риск невелик.

Она утешала себя одним — она так часто видела сны о своей дочери, что они казались практически высеченными на камне.

Раз сейчас она не беременна, надо полагать, она сумеет вернуться к Уйе.

Она вошла в лобби отеля, пока её разум перебирал эти образы.

При этом она едва видела своё окружение.

И всё же она смутно осознавала, что прошла через стеклянные двери отеля, оказавшись в более прохладном помещении, где вентиляторы под потолком лениво гоняли воздух, слегка пахнущий лепестками роз и туманом. Она прошла мимо пальм в горшках, лобби со столом из тёмного дерева и ещё одного маленького заедающего вентилятора на столе.

Мужчина, находившийся за столом, кивнул ей в знак приветствия и улыбнулся, провожая её взглядом. Кали кивнула в ответ, один раз глянув на него, затем зашагав дальше к задней части лобби.

Там, в тени и в стороне от окна, стояло пианино. Американцы и европейцы сидели на мягких стульях вокруг маленьких столиков, и их напитки запотели от льда. Почти все были мужчинами. Она знала, что некоторые были репортёрами, и они как обычно с любопытством наблюдали за ней, гадая, кем она может быть.

Кали пыталась найти отель, где её чуждость будет более к месту, но это сработало лишь до определённой степени. Они все считали её любовницей или женой кого-то из их братии, но она гадала, сколько вопросов они уже задали, пытаясь выяснить, с кем она. И если они со временем станут ещё любопытнее… особенно если не смогут узнать, чья она любовница…

Однако Кали знала, что она продолжает избегать своей главной проблемы.

А именно, как вообще к нему подойти?

Как заставить его поговорить с ней?

Но, как и другие иронии, иногда случавшиеся в её жизни, оказалось, что эта проблема вообще не стояла перед Кали.

Ибо когда она миновала ресторан в задней части лобби и вышла на террасу, окружавшую бледно-голубой бассейн за отелем, на её лицо и глаза упала тень, заставившая её посмотреть вверх.

Там стоял Дигойз Ревик.

— Кто ты? — спросил он, хмуро глядя на неё.

Он сделал шаг в её сторону, ещё сильнее нависая над ней, находясь так близко, что она ощущала запах его пота.

Это был агрессивный поступок, хотя почти не казался таким.

— Кто ты? — повторил он холоднее. — И зачем ты следишь за мной, сестра?

Глава 4. Первая встреча

Его голос был прямолинейным, более низким, чем она себе представляла.

Кали слышала следы европейского акцента, потерявшиеся где-то между слогов, присутствовавшие даже в резком ритме. Что-то немецкое, судя по резким нотам, и знакомое по временам, когда Кали жила в той части света.

Его поза была обманчиво небрежной.

Его ладони лежали на бёдрах, пальцы были длинными и странно бледными под солнцем Юго-Восточной Азии. Он был одет в ту же тёмную футболку, которую она помнила по залу совещаний, но теперь надел ещё и зеркальные солнцезащитные очки, скрывавшие бледные прозрачные глаза.

Она как никогда остро осознавала, что под кожаной курткой он определённо носил пистолет.

— Кто ты? — потребовал он. — Ты мне скажешь?

Она встретилась с ним взглядом, не то чтобы испугавшись, но явно опешив.

Тот серебристый свет продолжал искрить и затвердевать вокруг его тела. Кали знала, что он наверняка привык запугивать людей, и не только из-за его расы.

Должно быть, он уловил какую-то часть её мыслей, потому что его поза слегка изменилась. Он как будто неосознанно сдал назад — и своим aleimi или живым светом, и физическим телом. При этом часть напряжения ушла из его плеч.

Кали почувствовала в нём проблеск, возможно, смущения или сомнения из-за своих предположений.

Теперь, когда он посмотрел на неё, она почувствовала и другие вещи в его свете — возможно, потому что он несколько открылся в попытках узнать больше о ней. То жёсткое серебро оставалось самым очевидным — это была характерная черта Организации и её последователей, включая всех, кто жил в сети Шулеров.

Но она чувствовала там другую частоту, пока он пытался прочесть её.