Ревизор: возвращение в СССР 10

Постепенно все стали готовиться спать. Жариковы ушли к себе в комнату рано. Петру завтра в наряд. Инне на дежурство. Отец попрощался со всеми и пошел на автобус. Я проводил его, выгуляв заодно Тузика.

Галия попросила фотографий, чтобы родителям дать. Остаток вечера просидели с ней, выбирая, что им отдадим и помечая для себя, чтобы новые копии нам напечатать. Учебники за весь день даже в руки не взяли, не до того было. Надо будет завтра обязательно хоть несколько часов на учебу урвать.

Уснули поздно.

В воскресенье с утра меня поднял Тузик. Пётр уехал на службу раньше всех, и песель решил, что пора вставать. Вскочил и вывел его побыстрее на улицу, чтобы остальных не разбудил.

Всю первую половину дня снова собирали с Загитом мебель. А после обеда поехали на Киевский вокзал провожать тёщу с тестем домой. На мои сожаления, что даже по Москве не получилось у него погулять, Загит только отмахнулся.

— Я же с вами повидаться ехал, а не по городу гулять. А тут еще такое дело хорошее помочь сделать получилось, — довольно сказал он. — И жена все, о чем мечтала, прикупила. Так что отлично съездил! — он подмигнул нам с Галией.

Вечером только, наконец, смог засесть за учебники, как вдруг подошла Галия с моей рубашкой в руках.

— Это что? — растерянно показала она мне красное пятно на вороте.

Глава 11

Москва

— Помада, что ли? — удивился я. Ох, сейчас скандал будет… Зная темперамент жены, я уже предвидел битву гладиаторов у нас в спальне. — Это как так? — лихорадочно соображал я, откуда мог взяться след от помады. Надо было поспешить с разумной версией, а то Галия смотрела на меня недобро.

— Наверное, на текстильной фабрике! — Вспомнил я одну особо впечатлившуюся моей лекцией особу. — Там одна работница после лекции обниматься на прощанье полезла. Их ещё председатель профкома от меня отгоняла всех. Наверное, тогда и остался след.

— Не поняла. Какие еще работницы фабрики с тобой обнимались?! Ты ни о чем таком мне не рассказывал, — взглядом Галии можно было заморозить средних размеров озерцо. Я стойко выдержал этот ледяной взгляд расстроенной тигрицы.

— Милая. Мне в голову не пришло тебе об этом рассказывать, потому что я об этом забыл вообще сразу, как с фабрики вышел. Вспомнил сейчас только, когда подумал, откуда помада на рубашке может быть. Зачем мне какие-то чужие тетки? Чего о них рассказывать?

Галия смотрела на меня мрачно и недоверчиво. Видно было, что ее эта вся история расстроила и разозлила сильно.

— Мне очень неприятно, знаешь ли, что на тебя женщины вешаются и целоваться лезут, — с обидой сказала она.

— Я же их не просил. Кто знал, что моя лекция так понравится. Мне самому неприятно видеть испачканную рубашку. Прости. Я не ожидал от них такого напора. Впредь буду знать и врасплох себя застать не дам.

— Почему вообще они с тобой заигрывали, — не унималась жена, все еще глядя подозрительно.

— Радость моя, люди все разные. Многим даже повод не нужен, чтобы приставать к кому-нибудь. Поверь, я никому никаких намеков не делал и авансов не давал. Да ты и сама знаешь отлично, как такое бывает, — перешел в атаку я.

— О чем ты?! — глаза жены гневно сверкнули. — У меня ничего такого ни с кем никогда не было.

— Ага. А на крыше одного из зданий известного советского завода мы просто снежинками не так давно любовались, вместе с милицией, так, что ли? — улыбнулся я.

Прием, конечно, запрещенный, не без этого. Но нужно было направить беседу в конструктивное русло, причем срочно. Молодые девушки впечатлительные, и воображение у них хорошее. Так что придумать могут много чего за короткое время. Потом так просто не разгребешь. Но мне впредь и правда надо быть аккуратнее и никого к себе не подпускать на расстояние поцелуя. Ни к чему мне такие казусы в семейной жизни. И как я эту помаду, блин, не заметил, когда рубашку снимал?! Так, стоп! В голове вспыхнула мысль.

Галия стояла и смотрела на меня смущенно-возмущенно-растерянно. Очаровательное и совершенно непередаваемое по разнообразию эмоций выражение лица. С Эдичкой история, и в самом деле, была нестандартная. Она явно только сейчас поняла, насколько, и вспомнила к тому же, что я ее не допекал тем, что какой-то хмырь ее призывал развестись и за него замуж выйти. А ведь мог бы… Всю ее обиду разом смыло. Как реагировать, она пока, похоже, не решила. И просто молча сверлила меня взглядом.

— Милая, а ты рубашку стирала в пятницу, когда я домой пришел? — задал я спокойно довольно неожиданный для жены вопрос.

— Конечно, — пожала плечами на автомате жена, а потом вскинула на меня изумленные глаза. — Ой! Это же та самая рубашка. Я ее постирала и погладила, чтобы все было готово к понедельнику. А как?!..

— Вот! Я тоже не сразу понял, — я кивнул. — Откуда тогда пятно? Это вообще помада, может, просто задели чем, пока она на двери висела?

— Да нет, — Галия даже понюхала ворот рубашки и уверенно кивнула. — Точно помада. Ничего не понимаю!

— Так, давай вспоминать. Кто у нас был на выходных?