Ревизор: возвращение в СССР 13 (СИ)

– Зачем ей идти, туда, где недобор. – задумался я. – Пусть на нормальный факультет идёт. Не обязательно же сразу после школы поступать, пусть на подготовительных курсах, правда, поучится… А, может, она и так сдаст вступительные экзамены. Попробовать надо. Если не сдашь, уже опыт будет на следующий год, меньше волноваться будешь. И поймешь, какую планку надо преодолеть, чтобы поступить.

– Горячее! За стол! – позвала всех Марина Евгеньевна и выставила на стол большое блюдо с варёной картошкой, варёным мясом и языком. И всё это было выложено на кольца маринованного лука, а сверху посыпано мелко нарезанным зелёным луком.

– О!.. – не удержался от восторженного возгласа я.

– Хм… – села рядом жена.

Играем дальше? У нас, вроде, и так уже всё получилось.

– Наливаем, у кого ещё не налито! – командовал Лёхин батя как заправский тамада. – Мать, теперь с тебя тост.

Марина Евгеньевна в фартуке замерла со стопкой грязной посуды в руках, которую освободила и собрала со стола, чтобы поместилось блюдо с горячим. Она растерянно взглянула на мужа, у неё даже бокала не было в руках.

– Давайте мне. – тут же вскочила Герасимович и забрала у неё тарелки. Марина Евгеньевна с благодарностью взглянула на неё, сняла фартук, повесила Светке на плечо и попросила передать ей её бокал.

– Дорогой сын. – посмотрела она на Лёху. – Я так рада, что у тебя столько друзей! Что ты не один будешь по жизни идти. Поверь, любая поддержка – это очень важно, иногда совсем чуть-чуть сил не хватает, чтобы своего добиться, а подставит друг или близкий человек плечо, и всё получится. Хочу поднять этот бокал за всех вас! Помните притчу, как старый отец заставлял сыновей веник ломать? Ломали-ломали, не сломали, а по одному прутику разобрали и сломали на раз. Так что, держитесь друг друга! И никто вас не сломает.

– Молодец мать! – первым коснулся её бокала своим муж. – Хорошо сказала. За вас, молодежь!

– Спасибо... – робко ответила за всех Костенко.

За столом повисла тишина. Не знаю, кто о чём думал, а мне было стыдно. Хорошие предки у Лёхи. Ну, задавили его немного авторитетом, не хватает уверенности в себе парню. Но ему и лет-то всего восемнадцать сегодня исполнилось. Как ещё должны родители относиться к сыну в таком возрасте?

Почувствовал взгляд жены, поднял глаза и догадался, что она о чём-то подобном же думает. Улыбнулся, притянул её к себе и поцеловал в щёку. Мой жест заметили за столом, но поняли по-своему.

– Жена-то, конечно, важнее друзей! – сказала тётя Люда, взглянув при этом косо на мужа. – Всё правильно! – одобрительно посмотрела она на меня.

Похоже, батя у Наташки завсегдатай мужского клуба «Гаражи».

– А у кого нет жены? – лукаво спросил Ираклий и понеслось…

Начали с шуток, а закончили полноценным спором: кто в жизни важнее, друзья или жена? Положение усугублялось тем, что народ уже выпил. Кто-то ляпнул, что жёны приходят и уходят, а друзья остаются навсегда. Наши девчонки за словом в карман не лезли и отвечали, что от таких и уходят, у которых друзья на первом месте.

Шутки шутками, но Костенко, даже, обиделась на Ираклия.

– Пора переходить к танцам! – резюмировал Максим Анатольевич. – Пака драка не началась. – уже тише добавил он.

– Какая свадьба без драки?! – тут же вставил уже изрядно набравшийся тёткин муж.

– Мы не на свадьбе, болван! – снова одёрнула его жена.

Больше за столом все сразу в этот вечер не собирались. Дурачились, танцевали, кто-то допивал, то что осталось…

В большой комнате музыка громко играла, не поговорить. Расползлись по квартире группами, кто-то на кухне кучковался, кто-то в соседней комнате.

Мы с Витей и Лёхиным батей зацепились языками во второй комнате рядом с мирно уснувшим тёткиным мужем. Максим Анатольевич оказался инженером с «почтового ящика». Естественно, не говорил конкретно, чем занимается, но на отвлечённые темы мы очень хорошо поболтали.

Решили чайку налить себе, пошли на кухню, а там Светка Герасимович у Лёхиной мамы на груди рыдает, а взволнованная тётя Люда, сама готовая вот-вот слезу пустить, над ними стоит, сцепив руки на груди. Мы остолбенели испуганно на пороге. А Марина Евгеньевна на нас полотенцем замахала свободной от Светки рукой, идите, мол, отсюда.

Я Лёху бросился искать. А батя его перед кухней встал, чтоб никто не заходил, пока там у женщин что-то происходит.

Лёху и Ираклия от Фирдауса было не оторвать. У них своя беседа шла на внешнеполитические темы.

– Там у Светки что-то произошло. – шепнул я ему. Ну как шепнул, музыку перекричал…

– Где? – сразу подскочил он.

– На кухне.

Он убежал, а мы с Фирдаусом озабоченно переглянулись.

К нам присоединились заинтригованные Ираклий с Брагиным и девчонки.

Музыку почти выключили, расселись за столом кто куда, и молча ждали, таская остатки еды с блюд.

Что там могло случиться? Чего Светка плачет? Призналась, что мы концерт тут устроили? Надеюсь, нет.

Наконец вернулся Лёха и устало сел молча за стол.

– Ну, что там? – не выдержала Костенко.

– Света мать вспомнила… – ответил он. – У неё же мать умерла… Они одни с отцом и братом живут.

– Точно! – вспомнил я. – С отцом и братом… Ох, Светка, Светка…