Ревизор: возвращение в СССР 16 (СИ)

Но Галина Михайловна все же умеренно посвирепствовала, я ожидал намного худшего. Плохие оценки получили только те девушки, что собирались сдать за счет сугубо внешнего вида, и вообще к экзамену не подготовились. А кто учил, смог прийти в себя от неожиданности и настроиться на сдачу, тот нормально сдал.

Первой зачем-то пошла сдавать Галя Романович, и Галина Михайловна еле-еле натянула её на трояк. А за ней пошла Света Костенко и легко отстрелялась на отлично.

— Зачем ты первая пошла? — спросил я Романович, когда обе вышли.

— Не знаю, как сказали, что Сироткина не будет, сразу из головы все вылетело. Думаю, какая разница? — чуть не плача, ответила она. — Теперь не видать мне стипендии.

— Надо было тебе первой идти, — повернулся я к Костенко. — Тебя такими поворотами из седла не выбить. А Галя посмотрела бы на тебя и сдала бы нормально.

— Надо было, — согласилась Света с расстроенным видом.

— Ладно, не расстраивайтесь так, — вступил в наш разговор Ираклий. — Подумаешь, без стипендии полгода. Это же не отчисление. У нас стройотряд будет, не забывайте, там можно будет подработать. Вот Костян, к примеру, с невестой собираются на полгода денег вперед себе на совместную жизнь заработать.

— Его Женечка тоже будет с нами работать? — удивился я.

— Конечно, он попросил, а наши не против, — без тени сомнения ответил Булатов.

Ну, дела… Хотел бы я посмотреть на этот аттракцион, — подумал я, заходя на экзамен в составе первой мужской пятёрки.

Сдал я на отлично. Мне что с Сироткиным, что с Галиной Михайловной, одинаково комфортно. Магия удачно притянутых к месту цитат классиков марксизма-ленинизма и решений последнего съезда КПСС действует на преподавателей наповал, как и задумано. Пожелал всем удачи и поехал в НИИ силикатов устраиваться на работу.

Там меня встретила Ираида Германовна, сотрудница военно-учётного стола. Миниатюрная, но очень строгая и ответственная женщина средних лет в строгом платье с прямой юбкой на пухлой фигурке, с седеющим пучком на голове и огромной связкой ключей. Она пристёгивала их карабином к толстой цепочке и замыкала её этим же карабином у себя на поясе. Так и ходила маленькая, важная и звенела ключами при каждом шаге, как Бурёнка колокольчиком.

Она отвела меня к себе в маленький кабинетик площадью метра два, там можно было только стоять перед окошком, как в кассе. Сама она открыла сначала обычную дверь, потом решётчатую, заперлась изнутри и открыла сначала окно на решётке, потом в обычной двери. Внутри оказался просторный кабинет. Видел, как она прошла к металлическим шкафам-картотекам, запираемым на ключ. Пока она принимала мои документы, я разглядывал эти ряды. Неужели в этом НИИ столько сотрудников? Или часть из них такие же, как я? Но безопасность на высшем уровне. На окнах за решётками заметил белые и прямоугольные, как пастила, датчики сигнализации.

Она подала мне чистый лист и ручку, написал заявление под её диктовку.

— Приходите завтра, — буднично сказала Ираида Германовна. — Приказ и пропуск будут готовы. Я покажу вам, где у нас касса.

Она заполняла по данным моего паспорта какую-то анкету за своим рабочим столом, спросила с меня 2 фотографии, хорошо, что у меня были с собой. Опыт есть опыт…

— Вы так молоды, даже, военного билета ещё нет… — озабоченно проговорила она, не отрываясь от дела. — На пропуске будет указано название организации, где вы теперь работаете, и отдел. Выучите их как следует, мало ли что…

— Конечно, конечно, — пообещал я.

Чего она так переживает? Решила, что я оперативной работой, что ли, буду заниматься? Заботится о моей легенде, чтобы не прокололся?

— Трудовую книжку мы вам заведём, — добавила она.

— О, а у меня уже есть трудовая, — ответил я.

— А что ж вы молчите, давайте, — встала она из-за стола.

— Она у меня в другом месте лежит.

— Уже лежит? — удивилась она.

— Там, где я работаю, — попытался объяснить я, — по-настоящему работаю…

— А, я всё поняла, — прервала она меня и вернулась за стол. И руками сделала такой жест своеобразный — типа, не хочу лишнего об этом знать.

— Ираида Германовна, а во сколько мне завтра приходить за пропуском? — уточнил я.

— После одиннадцати уже можно.

— Спасибо. Я могу идти?

— Да, до завтра.

— До свидания.

Какая же интересная мне открылась сегодня система, — думал я, возвращаясь домой. — И что, на каждом предприятии есть такие мёртвые души? Скорее всего. И какая экономика это выдержит? Всё вокруг государственное, всё вокруг ничьё, деньги никто не считает. Сославшись на нужды государственной безопасности, можно делать всё, что угодно. Ни у кого даже вопросов не возникает. Надо, и всё тут.

Вернувшись, застал у нас Фирдауса. Он уже с полчаса меня ждёт, оказывается.

— Ну что, поговорил с юристом? — спросил я.

— Да. Не вздумай ничего в СССР оформлять, — сразу заявил зять. — Во-первых, тебе выплатят копейки, если оформят как патент, а не как изобретение. За изобретение ты вообще ничего не получишь. Но за рубежом что-либо оформить может стать затруднительным.

— О, как. А я думал, у нас своя база изобретений, а за рубежом своя.