Ревизор: возвращение в СССР 16 (СИ)

— Что-то мать про шурина твоего Павла рассказывает какие-то небылицы?

— Какие?

— Будто он в Совете Министров работает?

— А, ну это попутала. Он там точно не работает.

— Ну я ей и говорю, что-то перепутала, старая, — с облегчением сказал Иван Викторович, мир снова стал понятным.

— Верно, перепутала. Не в Совете Министров он работает. А в Верховном Совете!

— Да что же снова за небылицы!

— Какие же это небылицы? Я сам корочки в руках держал. Подпись, печать солидная!

— Не может быть…

— Может, пап. Видел бы ты, как мы с ним мотоцикл мне покупали, так не говорил бы. Он думает по-другому, не как все. А в Кремле умные люди сидят. Они это поняли.

— Как можно думать по-другому? — проворчал Иван Викторович. — Что-то я совсем перестал хоть что-то в этой жизни понимать.

— С ним пообщаться надо подольше, тогда поймёшь. Так это не объяснить. Ты бы и сам понял, что к чему, если бы не подначивал его, принимая за обычного студента, а как с равным поговорил бы.

— Хорошо, сын, я понял, — сказал Иван Викторович и попрощался.

Понял, что ничего не понял, — подумал он, положив трубку и стал прокручивать в голове свой последний разговор с этим Павлом. Что он там говорил?

Теперь Иван Викторович совсем по-другому бы к его словам отнёсся. Вот только, вспомнить, толком, не мог, о чём тогда речь шла. Ага, тот советовал перебираться всей семьёй в Москву. Иван Викторович припомнил, что подумал тогда: «Ага, сейчас, всё брошу и уеду». Что тот ещё говорил? Что он, как специалист, Караганду перерос. Ну, это может быть и верно… Больше ничего конкретного вспомнить не получалось.

Ну, ладно, не последний раз виделись. Следующий раз внимательней буду слушать, — решил Иван Викторович. Надо же, какая нынче молодежь пошла! Рассказать, что в таком возрасте можно в Верховном Совете работать — так не поверит же никто.

* * *

Отвёз Румянцеву свой доклад на согласование. Он напомнил, что завтра в 10–00 у меня выступление. Добавил сразу время в ежедневник.

— На память, смотрю, уже совсем не надеешься? — подколол меня Олег Петрович.

— И не надеюсь, и привычка, — улыбнулся я и мысленно добавил: старческая.

Потом заехал в Кремль, оставил записки Пархоменко и копии Воронцову. Заглянул на первый этаж в Комитет по миру. В этот раз Марк Анатольевич был один. Узнал у него, как там война у Ильдара с Пархоменко?

— Пока у них временное затишье на период отпусков, — доверительно сообщил он мне. — Но Ильдар хочет, пока Пархоменко будет в отпуске, протащить твоих ребят через все согласования.

— Ну, звоните, как что-то прояснится, — улыбнулся я и попрощался.

Вот у них тут игры подковёрные. Хотя, что я удивляюсь, обычные дворцовые интриги. Игра престолов в советском антураже.

И кстати, Румянцев подкалывал меня насчёт ежедневника, а я в нём заметил, кроме всего прочего, что в среду у Прошки батиного день рождения. Надо будет съездить, поздравить.

Решил сразу съездить за подарком. Купил в ГУМе проверенную Родькой сборную модель самолёта.

Вернулся к обеду, Галия сообщила, что звонил Лёха Сандалов, обещал перезвонить. А у этого что стряслось? Долго теряться в догадках не пришлось, друг перезвонил буквально через десять минут.

— Здорово, — обрадовался он, что застал меня. — Мы решили выйти на работу на камвольную фабрику сегодня, чтоб время не терять.

— Молодцы, — одобрил я.

— Сараи нормально разбираются, мы на следующей неделе будет готовы идти на молокозавод, — заявил он. — Дай телефончик, надо тамошнего инженера предупредить.

— А, конечно, — полез я за записной книжкой и продиктовал ему нужный контакт. — Как у вас там, вообще, дела? — поинтересовался я. — Все на работу вышли? Никто не филонит?

— Никто, только невеста Брагинская тут такое вытворяет…

Глава 14

г. Москва. Квартира Ивлевых.

— Что вытворяет? — напрягся я, подумав, первым делом, что она работать отказывается наравне со всеми.

— Да упёртая хуже осла, — с досадой проговорил Лёха. — Глеб велел парням кладку разбирать, а девчонкам кирпичи в стопки складывать. Так нет же, Женя русский язык не понимает. Схватила зубило и молоток, стоит и колотит вместе с парнями. А силёнок-то не хватает, стоит, злится, психует, на всех кидается.

— А кидается-то чего?

— Да её и Костян уговаривал к девчонкам идти, и мы все, а она в ответ, да пошли вы все! Представляешь? Сама, мол, знаю, что мне делать.

— Ну, оставьте её, — в полном недоумении проговорил я. — Чёрт её знает, что её так переклинило. Я думал, она, наоборот, филонить начнёт.

— Да фиг бы с ней, конечно, но мы же рядами кладку снимаем. А она за нами не успевает, тормозит всех, — объяснил, наконец, суть проблемы Лёха.

— Это плохо, конечно, — задумчиво согласился я. — Даже, не знаю, что сказать. Как-то неожиданно всё это.

— Да мы сами все в ужасе, — пожаловался Лёха. — Атмосфера на стройплощадке сразу какая-то гнетущая стала. Все как люди себя ведем, работаем, стараемся, а тут эта морду всем кривит…

— У меня только одна надежда, что её надолго не хватит так выпендриваться.

Лёха рассмеялся и попрощался, сославшись на то, что перерыв заканчивается.