Ревизор: возвращение в СССР 18

Бортко не находил себе места после звонка Захарова о том, что его хотят видеть на Старой площади.

— Я почву подготовил, — сказал ему Захаров. — Дальше всё зависит от вас. Вам надо убедительно подтвердить свою пользу для общего блага.

Бортко так разнервничался, что решил собрать по этому поводу совещание.

— Товарищи, в горкоме мы своего добились. Теперь мне предстоит встретиться со Стельмуховым. Меня вызывают на Старую площадь во вторник. Захаров сказал, что я должен подтвердить свою пользу для общего блага. Нужен какой-то план!

— Не какой-то, а конкретный, — задумчиво проговорил Войнов. — Не говорить же ему, что у нас в планах прибрать все их объекты под себя, — нервно хихикнул он.

— Мне сейчас не до шуток! — недовольно оборвал его Бортко. — Мне нужно предъявить убедительный план работы, который докажет необходимость их объединения с нами.

— Здесь, видимо, речь идёт об экономических моментах, — высказал предположение Ригалёв.

— Видимо, — передразнил его изрядно разнервничавшийся Бортко. — И что, я по-вашему, должен ему предложить из этих самых «моментов»?

— Как мне это видится, — взял слово Сатчан, — сперва нужно посмотреть на то или иное производство профессиональным взглядом, провести его анализ, а потом только давать какие-то конкретные предложения.

— Какой ты умный, — съязвил Бортко. — Нам до этих предприятий сначала дотянуться надо, анализ мы потом проводить будем. Короче, думайте все! Сбор в субботу, как обычно. Жду от вас конкретных предложений, которые заинтересуют Старую площадь. Совещание окончено.

Бортко несколько раз повторил сегодня вслух «Старая площадь». Это словосочетание его очень будоражило и возбуждало. Руководитель отдела в аппарате ЦК для секретаря районного городского комитета величина очень весомая. Бортко сразу почувствовал, как возросла его собственная значимость от того, что такой человек пожелал его видеть. И ведь все это — результат их нежелания сдаться, и проявленная инициатива по самозащите! Кто-то сказал, вроде, из великих, попытался припомнить секретарь райкома — что лучшая защита — это нападение. Похоже на то, что так оно и есть.

* * *

Вернулись в Москву в восьмом часу. Ехали медленно, видимость плохая. Разложили с Мишей подарки и занялись ужином.

— Надо тебе ключ от почтового ящика оставить, — задумался я об отдыхе, всё-таки на две недели уеду. — А Грише напомнить про капитанские пальмы.

Только подумал о нём, как он сам пришёл. Тут же пригласил его на кухню.

— Пока не забыл, — положил он деньги на стол. — Вот, моим возьми, передай.

— Угу, а ты про пальмы Колины не забывай, ладно?

Он кивнул.

— Как теперь насчёт звонков из Паланги договоримся? — вопросительно взглянул он на меня. — Мишка на тренировки ходит, тебя нет…

— Я только три дня в неделю на тренировках, — возразил ему Миша.

— Ну, давай, по вторникам или четвергам будем звонить, — предложил я.

— Давайте, и по вторникам, и четвергам, — смущённо улыбнулся Гриша. — Что-то так тоскливо одному в пустой квартире.

— Ну, начинается, — удивлённо посмотрел я на него. — Ты, давай, не хандри. А то я уже боюсь уезжать надолго и оставлять тебя одного.

— Езжай, твою мать, — заржал Гриша.

— А если серьёзно, — улыбнулся я, — ты на выходные к нашим в деревню езди. И мне спокойней будет, что они под присмотром. И тебе смена обстановки. Опять же, супчика поешь домашнего, пирожков. На озеро сходишь, поплескаешься, а то здесь, в четырёх стенах, да на такой жаре, хочешь, не хочешь, в уныние впадешь.

— Может, ты и прав, — решительно сказал Гриша, вставая и собираясь уходить. — Что дома сидеть? — улыбнулся он. — Может, мне и Мартина с собой взять? Что он тут мается? Пусть посмотрит, как у нас в деревнях живут. Наберется фольклора по самое никуда, чтобы потом в германиях своих лясы точить о загадочной русской душе.

— Отличная мысль! — обрадовался я.

Мы простились и мне сразу спокойней за бабушку с Трофимом стало.

— Ключ от почты давай сразу, — напомнил Миша. — А то поговорили и всё, так и уедешь.

Снял ему ключ со своей связки, он сразу пошёл его пробовать. Притащил письмо от мамы.

— Вот, ёлки-палки! — воскликнул я, поспешно вскрывая конверт. — Всю неделю не заглядывал…

Мама писала, что у них тоже иногда чувствуется в воздухе запах гари, но, по сравнению с Москвой, у них, конечно, курорт, только жарко. Ну и речка сильно обмелела, даже искупаться поблизости негде.

Ещё мама писала, что Пётр приехал в отпуск и сейчас с ними в Святославле. Видела она и Тимура Полянского с Ветой Беловой. Они в отпуск к родителям приезжали, приветы всем передают. Закончили оба первый курс. Тимур стал ещё выше и шире в плечах. Пробыл у матери месяц и вернулся в училище. А Вета ещё осталась у своих.

Эмму уже зачислили в институт. Она так и работает на Механическом заводе в соседнем с мамой и Ахмадом отделе.

Зачитал Мише вслух ту часть, что касалась наших с ним одноклассников и друзей. И сел писать ответ.

Через какое-то время позвонил Сатчан и попросил о встрече. Как раз оставшегося времени хватило, чтобы дописать письмо в Святославль. Пошёл на встречу и забросил его в почтовый ящик по дороге.