Ревизор: возвращение в СССР 2

— Другие брали по полтора-два килограмма, — продолжала рассказывать мама, — ну, три максимум. Я и так взяла самый здоровенный кусок, который смёрзся, его не стали размораживать, так, целиком мне взвесили. А что, нас сейчас много, съедим же?

— Конечно, съедим! О чём речь, — заверил я её.

Мне передалось её воодушевление, мы гордо прошли через площадь со своей добычей и дошли до перекрёстка с нашей улицей.

Вдоль улицы рыскал взбудораженный Славка. Увидев нас, он кинулся в нашу сторону.

— Что случилось? Где вы были? — набросился он на нас.

— Ты не поверишь! — смеясь, ответил я. — Мама не смогла дотащить до дома все покупки и закопала рыбу в сугробе.

— Ааа, — протянул Славка, глядя на нас как на сумасшедших. — А к чему была такая спешка?

— Так найти же мог кто-нибудь! — воскликнула мать. — Собаки могли учуять.

— А, ну тогда конечно, — согласился Славка. — И далеко закопала?

— На Ленина за кинотеатр ещё квартала два, — объяснил я.

Мы вошли в сени, разделись и вошли в дом.

— Это вы во втором гастрономе, что ли, были? — спросил Славка, заходя следом. — А что за рыба?

— Ледяная, — гордо протянула мама, разворачивая на столе свой драгоценный свёрток.

— Паш, давай собирайся, нам уже идти надо, — засуетился Славка. — Я к своим сейчас сбегаю, скажу, что там рыбу дают. Тёть Поль, там ещё много было?

— Я не знаю, подносили коробки из подсобки, а сколько их там… — мама развела руками.

Девчонки занялись рыбой. Славка убежал домой. А я огляделся в поисках газетного свёртка с плюшками для Мишки. Вскоре нашёл его, выбрал матерчатую чёрную сумку из тех, что мать повесила обратно на ручку двери гостиной, и пошёл одеваться.

Когда я вышел на улицу, Славка уже бежал мне навстречу. Молодец, хозяйственный, беспокоится о своей семье — не поленился сбегать, сообщить о то, что рыба в продаже появилась. Как-то и я уже начинаю снова осваиваться в этой эпохе. Ничего страшного — научусь снова и в очередях стоять, и добывать все, что для семьи нужно.

Глава 4

Пятница, 19.02.71 г. У дома Домрацких — Ивлевых

— Ну, что, сказал своим? — спросил я, когда Славка поравнялся со мной.

— Сказал, бабка собирается, может успеет ещё.

Мы пошли в сторону булочной. Ещё издали заметили Полянского, он стоял на самом углу. Пока мы дошли, из булочной вышел Лёха с бумажным кульком.

— Здорово! — протянул нам руку Тимур. Мы поздоровались с парнями, и все вместе направились в сторону больницы.

— Чего у тебя там? — спросил я Мужицкого, кивая на кулёк.

— Да вафли Мишке взял, — ответил Лёха. — Не с пустыми же руками идти.

— Правильно. Я тоже у своих пару домашних плюшек выпросил.

Славка вдруг вытащил пачку «Примы» и неумело закурил. Видно было, что процесс у него совсем не отработан — чуть спичку не сломал об коробок.

— Ты чего это вдруг? — опешил я, — уже много пожил, на тот свет спешишь?

— С чего это вдруг! — обиделся друг, — у нас куча знакомых курит. Теперь хоть есть о чем поговорить!

— О кашле и желтых зубах, что ли? — спросил я, — ты же классно бегаешь, лучше меня, а начнешь курить — пиши пропало!

— Чего ты так дергаешься? — удивился Славка, — сам же недавно с папироской в зубах бегал, пытался Дианке понравиться!

— Что-то не похоже, чтобы получилось! — весело заржал Тимур.

Да уж, Пашкино прошлое как какой-то ребус — тайна за тайной. Не хотелось мне, чтобы Славка курил, но я уже понял, что подход с наездами не сработает. Больно у него характер независимый и обидчивый, только разве что поссоримся. Надо будет что-то другое придумать, чтобы на него повлиять — на что мне прожитые годы, если не сумею?

Мы шли, болтая о завтрашнем походе, точнее, о том, что брать с собой. Настроение у нас было приподнятое, мы предвкушали приятное времяпровождение.

В больнице я взял на себя роль старшего, велел всем на входе тщательно вытереть ноги и повел всю компанию сразу в хирургию.

Дверь в нужную нам палату была приоткрыта. Я заглянул туда прежде, чем запустить нашу гопкомпанию. Мишка лежал, отвернувшись к стенке. Я сделал нашим знак рукой, чтобы оставались в коридоре, а сам прошёл в палату, подошёл к Мишке и осторожно тронул его за плечо. Мишка не спал и резко повернулся. Увидев меня, он сел.

— Привет, — протянул я ему руку. — Что ты такой дёрганый? Случилось что?

В палату заглянул Полянский. Увидев его, Мишка поднялся, и мы с ним вышли в коридор.

— Пойдёмте отсюда, что стоять на проходе, — предложил Мишка.

Мы оккупировали один из подоконников в холле. Парни разглядывали Мишку с нескрываемым интересом. Выглядел он уже чуть получше, синяк вокруг глаз и носа начал желтеть. Отёк губы спал, но шов, всё равно, смотрелся жутковато: замазанный зелёнкой с торчащими концами ниток.

— Так что случилось? — переспросил я Мишку.

— Участковый приходил.

— Чего хотел? — спросил Полянский.

— Он мне не докладывал, но, похоже, хочет дядьку обратно отправить.

— Туда ему и дорога, — заявил Тимур.

— Не всё так просто, — возразил Мишка. — Ты, Пашка, прав был, я с матерью говорил, — обратился он ко мне.