Ревизор: возвращение в СССР 26 (СИ)

Булатов, Ираклий и Лёха с недоумением взглянули на меня и пожали плечами, видимо, не сильно понимая, что за проблема встала перед Ильдаром. А вот я прекрасно понимал, в чем его затруднения, и почему он хочет побольше народу нагнать, и меня так уговаривает. Ему, явно, не хочется вставать в оппозицию, пусть всего лишь районному, но партийному начальству. Это же не какой-то отдалённый район Подмосковья, а район Москвы. Тут на какие угодно связи можно нарваться случайно, в том числе и такие, что потом поперек карьеры встанут. Ильдар у нас гибкий и скользкий, это мы уже на примере Ираклия выяснили, так что не приходится удивляться его недовольству из-за такой опасной для него ситуации… А мне в голову мысль пришла. Во-первых — если там все так страшно, как описано, то постараюсь людям помочь. Во-вторых, статью заодно напишу для «Труда». Может, если вдохновение накатит, то и в жанре фельетона. А в-третьих — не надо будет мучиться с темой первого выступления на радио — как раз эту статью там и озвучу. Три в одном… Неплохо, если все так и получится…

— Звоните, как соберётесь, согласуем время, — протянул я Ильдару руку. — Одна голова хорошо, а две лучше. Съездим, посмотрим на этого честного и справедливого самодура и тирана Рябова.

После Верховного Совета приехал домой, вручил Тимуру с Ветой контрамарки и рассказал, как добраться до театра. Посоветовал приехать заранее и погулять там по театру, посмотреть фотографии артистов.

— Там и Яков есть, — рассказывал я, — и жена его Ида Данченко.

Уговаривать ребят не надо было. Они быстро собрались и уехали.

Быстренько перекусил и сел ещё раз повнимательней посмотреть тарифы авторских гонораров на радио. Сразу сюрприз один вырисовался неприятный. Рановато я радовался высоким гонорарам… оказалось, что это постановление по ставкам и гонорарам 1960 года, за год до деноминации принято, следовательно, в нем все гонорары с лишним ноликом описаны. Может, Юдин, после того, как ему вломили из КГБ, решил надо мной так завуалированно пошутить? В надежде, что я не разберусь с циферками, и буду ожидать совершенно сумасшедших гонораров, а потом обломаюсь? Ну, в любом случае, если таков был план, то я его раскусил, быстро вспомнил про деноминацию.

Список на нескольких листах, а хороших работ мало. Краткое выступление (до трёх минут) за пять рублей? Это мне надо будет десять раз в студию приехать, чтобы несчастный полтинник заработать? И полтора часа потратить на дорогу до студии и обратно, чтобы записать трёхминутное выступление? Бред какой-то… Может, они согласятся на несколько передач сразу моих выступлений записать? Все равно у них все в записи… А то как-то совсем невесело будет… Вряд ли у меня получится по фельетону в неделю писать и для радио, и для «Труда». А реже неинтересно, по максималке, восемьдесят рублей за штуку, они платить мне сразу не будут, это уж точно. Я же новичок на радио… Ладно, пусть начнут платить по минимальному тарифу, по двадцать рублей за штуку… плюс еще тридцать за тот же фельетон «Труд» заплатит. Вот уже и полтинник…

Очерк ещё хорошо оплачивается… И лекция… О, а тут оплата идёт за страницу текста! Если страниц шесть наговорить, то уже более-менее сумма выходит…

Ну, так-то есть, на чём заработать. Надо будет ещё со списком передач поработать чуть позднее.

Оставшийся вечер решил посвятить лекции для КГБ по Кубе. Румянцев озвучил тему, как «Куба. Перспективы развития отношений». Но акцент сделал на экономику… Только набросал план, прибежала мама и первым делом ко мне.

— Ну, как доехали? — спросила она, чмокнув меня в макушку.

— Нормально, без приключений. Как вы тут без меня? Справились?

— Справились… Всё воскресенье вещи распаковывала.

— Шкаф собрали?

— Почти. Чуть-чуть осталось, — улыбнулась мама и поспешила на смену Ирине Леонидовне.

А я вернулся к лекции. Буду делать в лекции упор на то, что Куба один из немногих надёжных союзников СССР по той простой причине, что им деваться некуда. Американцы и их союзники обложили Кубу со всех сторон. В Кубу можно вкладываться вдолгую. Пришла мысль предложить понастроить дорогих отелей на кубинском побережье и принимать гостей со всего мира за валюту. Это и рабочие места для кубинцев и валюта для СССР. Так, что еще придумать?

Через открытую дверь кабинета услышал, что пришла Галия, пошёл её встречать. Мы ещё не виделись после моего возвращения из Святославля. Она взвизгнула от радости, увидев меня, и повисла на шее. Приятно, что уж там говорить?

— А гости где? — поинтересовалась она, заглянув в большую комнату и никого там не увидев.

— В театр к Данченкам отправил.

— О, правильно! А ты видел, сколько раз тебе звонили? — спросила она, разуваясь.

— Видел, конечно. Уже всех обзвонил.

— А Костя Брагин приходил?

— Вот, про Костяна-то я и забыл! — шлёпнул я себя по лбу. — Пойду зайду к ним. Я быстро, дорогая.

Брагины были дома. Костя очень обрадовался мне, тут же на кухню за стол потащил.