Если парень умудряется зарабатывать на таких подлецах, — подумал он, — то и ветер ему в паруса. Не имею ничего против. Это не то, из-за чего стоит переживать. Во-первых, и поделом таким пройдохам. А во-вторых, они в милицию жаловаться не побегут, и тому же Павлу ничего за это не грозит. А если посмеют появиться с какими-то претензиями, то Ахмад их лично с лестницы спустит. После ареста по милости Вагановича не только Шанцев изменился. Ахмад почувствовал, что тоже стал другим. Злее, что ли. Больше он своей судьбой всяким махинаторам управлять не даст…
Вернувшись к себе, сели с Иваном обсуждать дальнейшие планы. Он рассказал, как накупил Веронике модных импортных шмоток и получил за это водолазкой по роже.
— Хорошо ещё, что не сапогом огрела! — не выдержал и рассмеялся я. — Надо же было ей духи какие-нибудь купить или цацку какую. Для малыша что-нибудь…
— Угу… — смущённо глянул на меня Иван. — Не подумал. Сказал, что в Москву поехал, говорю, выбери, что тебе в подарок поискать… Так и не сказала, что хочет. Мол, и так одежды надарил дорогой. Но все равно надо привезти что-то в подарок. Куда лучше съездить, пока время есть до поезда?
— В ГУМ езжай. Там и парфюмерия есть, и ювелирная секция. Матери же тоже не забудь подарок привезти! — подсказал я.
— Ага, спасибо, — оживился Иван, мы позавтракали, и он собрался ехать.
Расставались мы оба с таким чувством, что это ненадолго.
Приехав на работу, Галия всё никак не могла осознать, что ещё вчера она гуляла по набережной в Ялте. Перед глазами стояли пальмы, кипарисы разных форм, синее море, голубое небо и яркое весеннее солнце.
Как же там красиво! — восторженно вспоминала она. — А пальмы? Это тебе не Паланга, где всё как в Святославле, только ещё море и чайки. Ну ещё рестораны, конечно, получше. Это настоящие Юга!
По дороге на работу Галия уже представляла, как расскажет коллегам об этой чудесной поездке, но, войдя в кабинет и увидев Валерию Николаевну Белоусову, она осеклась на полуслове. Только, как обычно, поздоровалась с начальницей и её заместительницей.
— Ну, как съездили? — спросила Ольга Вениаминовна.
— Хорошо, — спокойно ответила Галия. — С погодой повезло. В «Ласточкино гнездо» съездили. Там ресторан в прошлом году открыли. Красиво…
Конечно, ей очень хотелось рассказать и про пальмы, и про тёплое солнышко, и про морские волны, и про канатную дорогу, и про Рыбокомбинат-дворец. Но она сдержалась, поглядывая с опаской на Белоусову. При таких специфических коллегах трепать языком категорически не стоит. Если и начальница, и Паша одно говорят, язык не распускать, значит, они без вариантов правы. Она знала, что они ерунды не скажут…
Отправив Ивана за покупками, собрался посидеть над цифрами из таксопарка. Но тут позвонила мама с работы и сказала, что у нас в почтовом ящике письмо лежит. Спустился на первый этаж, и правда, конверт просматривается. Оказалось, что это Эмма Либкинд написала! А какой конверт толстый! О чём она там столько написала?
Поспешил к себе. Эмма вложила в письмо пять тетрадных листов в клетку, исписанных аккуратным мелким почерком. Разные истории… Начал читать и поразился грамотности и хорошему слогу. Истории интересные, описаны ярко, последовательно. Явно, ей не так их излагали… Что я, не общался с работниками на фабриках и заводах, что ли? Похоже, я случайно открыл в ней скрытый талант. Она же вполне может стать журналистом или писателем!
Одна из историй начиналась с её комментария от себя. Она писала, что этот случай подходит под ту тему, что я уже поднимал в «Труде».
Работники Святославского ЖБК, оказывается, уже несколько лет занимаются облагораживанием братских захоронений павших в войну бойцов по всему нашему району. Безымянных могил, обелисков, памятников, посвященных героям Великой Отечественной Войны. Это решение они приняли на собрании всего трудового коллектива. А выступил с этим предложением работник ЖБК, некий Медведев Фёдор Тихонович. Эмма и его нашла, взяла у него интервью, расспросила о том, что сподвигло его выступить на собрании с таким предложением?