Ревизор: возвращение в СССР 29

— Потом остались те несчастные, что успели выкупить свои участки одни в чистом поле. И бросить уже не бросишь, кто-то что-то построить успел, последние деньги вложил. Для многих семей это был единственный шанс разжиться своей дачей. Короче, в западне люди оказались. Пять лет я писала во все инстанции. Все мои письма, в итоге, в том учреждении оказывались, которое нам участки, собственно, и выделяло. Куда бы я не писала, ответ мне приходил оттуда. В конце концов, наши СНТшники в шутку Ангеле Меркель письмо написали, хотели посмотреть, откуда ответ придёт.

— И как? — рассмеялся я. — Был ответ?

— Нет. Вообще никто не ответил.

Я ещё тогда подумал, какой у нас народ неунывающий, столько проблем, а у них ещё на шутки силы есть.

Пока размышлял о прошлом, в смысле, будущем, и разнице в возможности решения жизненно важных вопросов для граждан, добрался до обувной фабрики. Первым делом зашёл к директору. Серова на месте не оказалось, сказал его помощнице, что в местком пока что зайду.

Анна Глебовна оказалась на месте и очень мне обрадовалась.

— Как с мебелью для садика? — спросил я. — Я их просил напрямую с вами связываться по всем вопросам.

— Отлично всё. Спасибо, что договорились насчёт нас. Мы уже ездили к ним с заведующей детским садом выбрать цвет и фурнитуру. И уже даже и оплатили.

— Ну, замечательно. Мне, правда, пришлось им пообещать, что вы продадите им несколько коробок своих модельных туфель.

— А, так я знаю. Мы уже и размеры обсудили. Не вопрос.

У неё на столе зазвонил телефон. Она подняла трубку, сказала только «слушаю» и «передам» и положила её обратно.

— Вас Серов ищет, — сказала она мне.

— А, сейчас иду, — поднялся я. — Последний вопрос, вам звонили с предложением принять участие в народной стройке?

— Горьковским методом? Да, звонили. Спасибо вам большое!

— Нашлись у вас желающие среди очередников?

— Конечно! Двадцать с лишним очередников уже записались. Люди впервые воспряли духом… А то уже и не знали, что делать.

— Ну, вообще, здорово. Так и наберём на дом, — обрадовался я и попрощался с ней.

Серов сразу принял меня. Долго благодарил за помощь в решении вопроса с жильем для работников. Я уже не знал, как и закрыть эту тему, пока не вспомнил, зачем пришел, и начал рассказывать ему про нашу идею открыть при предприятиях магазины для реализации некондиции.

— А какая же у нас может быть некондиция? — удивился он. — Все туфли правые? Или наоборот, левые?

— Ну, этого я не знаю, — откровенно растерялся я. В самом деле, какая у обуви может быть некондиция? — Может, без набоек туфли продавать?

— Нет, ну что вы. Это не некондиция. Набоек нет, значит надо заказать и поставить набойки. Некондиция — это брак. И брак не внешний, иначе, кто такую обувь купит. Значит, только с подкладкой что-то…

— Что-то, что легко исправить! — подхватил я его мысль. — Значит, дефект на стельке. И тут же продаём новые стельки.

— Да, можно и так, — согласился директор. — Сразу будут покупать нормальные стельки и менять сами. Ещё и на стельках заработаем.

— А если спросят, куда раньше обувь с дефектами шла? — уточнил я.

— На утилизацию, — пожал плечами Серов.

— Ага. А тут мы решили покончить с бесхозяйственностью и не утилизировать их, а продавать. Ну, так-то всё красиво. Не придраться.

— По поводу кожи из Серпухова, — напомнил директор. — Когда можно первую партию ждать?

— Уже договорились о небольших регулярных партиях для вас. Но на большие объёмы не рассчитывайте. Там оборудование сначала поменять придётся.

— Жаль… А то мы уже разработали несколько комбинированных моделей.

— Да? Молодцы. Рад, что получилось. Кстати, их можно регистрировать, как цельные. А комбинированные варианты продавать, как некондицию. Вроде, раскроили половину деталей из одной партии кожи, а на вторую половину не хватило, поставщики подвели, больше такого цвета или качества кожи не прислали. Раньше бы утилизировали эти заготовки, а сейчас в дело пустили.

— Ну, а что? Так тоже бывает, — усмехнулся Серов.

— Короче, Иван Сергеевич, у вас такое поле деятельности открывается с появлением магазина!

— Это я уже понял, — улыбнулся он.

— А главное, всё на законных основаниях.

Рассказал ему ещё быстренько, как замаскировать в этом хаотичном движении готовой продукции между складом и магазином продажу дополнительной продукции.

В общем, идей ему набросал навскидку штук пять, есть, из чего выбрать. Пусть сами решают, как им будет удобнее работать, чтобы меньше народу было вовлечено.

После обувной фабрики отправился на швейку. И провёл с директрисой и её замом такую же точно беседу по магазину некондиции. Они так смеялись обе.

— Если бы мы из-за каждого отклонения откидывали продукцию в некондицию, она вся у нас была бы некондиционная, — заявила замдиректора.

— Это почему же, Екатерина Захаровна? — удивился я.

— Бывает и наши раскроят неправильно, но это редко. А чаще просто ткань некачественная, — ответила она.

— Это мягко говоря, — подтвердила директриса.

— Бывают нитки не пойми что. У нас всё бывает.

— Понятно, — мысленно крякнул я. — Но камвольная фабрика хорошую ткань поставляет?