Ревизор Возвращение в СССР 7 (СИ)

— Я вот что-то не уверен, — Мишка криво усмехнулся. Вышло не очень. — Ты думаешь, мы справимся с такой работой?

— Уверен, — я кивнул вполне серьезно. — Тяжело будет, конечно, особенно первые дни. Но потом втянемся. Главное не сдаваться.

Парни при этих словах немного встрепенулись. Сдаваться никто не хотел. После небольшого перерыва мы продолжили работать. Уже никто не рвался вперед, не пытался обогнать других, чтобы быстрее прикатить тачку или принести мешок цемента. Все работали спокойно, размеренно, экономя силы.

Увы, но без потерь не обошлось. Во время обеда Олег Афанасьев извинился перед всеми и сказал, что не сможет с нами продолжать работать. Показал руки все в мозолях, словно его это извиняло, и сказал, что не ожидал, что работа окажется настолько сложной. Смущенно извинившись еще раз, он ушел, опустив глаза в пол и ни на кого не глядя. Никто особо не возмущался его поступком. Все уже к тому времени сильно устали и прекрасно понимали, что работа просто оказалась парню не по силам. Бывает. Нас волновал только один момент. Нас и так было девять вместо десяти. А теперь мы еще одни рабочие руки потеряли.

— Надо искать кого-то вместо Олега, — встревоженно сказал Мишка. — Вот только не знаю, кого. Всем уже рассказали. Кто хотел, пришел.

— Не будем пока никого искать, — подумав, ответил я, — попробуем сами пока работать. Посмотрим, как пойдет. Если втянемся, то вполне сможем все сделать. Бетономешалок всего две, народу пока условно хватает. Главное, чтобы силы были. И денег сможем больше заработать, если никого звать не будем. Одно дело делить на девять, другое на восемь. Почти на шестьдесят рублей больше будет каждому.

Парни немного подумали, а потом согласно закивали головами. Шестьдесят рублей дополнительно — это серьезные деньги, есть ради чего пострадать. Дворнику чуть больше месячную зарплату платят.

— Правильно, — поддержал меня Марат. — Главное, продолжать потихоньку дело делать. Все у нас получится.

Ссобойки, что с собой притащили, улетели моментально. На еду набросились все просто со звериным аппетитом.

Проработав до вечера, мы-таки смогли залить все шесть секций первого ряда. А тут и главный инженер появился, посмотреть, как дела идут.

— Давайте каждый вечер пересчитывать, сколько мешков цемента есть и сколько израсходовано, — предложил ему, — а поутру я буду пересчитывать. А то склад не запирается, мало ли кто дефицитный цемент утащит.

Никита Аркадьевич на меня удивленно посмотрел, но с предложением согласился. Еще бы — обычно так шабашники не поступают. Сами тащат все, что можно, и никакой учет им, естественно, не нужен.

Когда расходились со склада по домам, поймал себя на мысли, что наш отряд похож на группу зомби из сериалов 21 века — все грязные, перемазанные в растворе, движения медленные, походка шаркающая, взгляд бессмысленный…

Придя домой, смог только раздеться кое-как, слегка ополоснуться и рухнуть на кровать. Спал без задних ног. Не слышал ни как бабуля меня укрывала, ни как хозяйничала на кухне с Никифоровной, вообще ничего.

Следующие четыре дня тоже были очень тяжелыми, а потом все удивленно обнаружили, что втянулись. Да, болело все, да, руки, казалось, вытянулись до земли, как у орангутангов, от постоянного таскания тяжестей, а спина не гнулась, но привыкли. Даже слегка повеселели от осознания того, что приспособились!

За это время еще дважды смотался на лекции по линии общества «Знания». Пахал, пока не оставалось минут двадцать до подъезда машины. Затем быстренько ополаскивался холодной водой, вытирался, надевал чистый костюм и шел, как белый человек, степенно к машине ехать на лекцию. Обе были в новых местах, на местной швейной фабрике и для учителей соседней школы. Константин как раз из нее и был. Швейная фабрика дала мне десятку и подарок в виде отреза сатина на постельное белье, и я его отдал обрадованной бабуле, а школа пошла по разряду шефской помощи, и, само собой, подарка там никакого не было. Да я и не ждал. После лекций меня отвозили сразу на хлебозавод, я переодевался и бежал дальше пахать вместе со всеми.

Идя в очередной раз с завода, наткнулся на того самого дедка, что нам чехов с ансамблем развлекал. И едва не вызвал международный скандал, цитируя ругательства, что в лагере от чешских солдат набрался. Даже вспомнил, как зовут — Кирилл Семеныч.

— О, Пашка! — обрадовался он мне, — дюже хорошо ты тогда про Ковпака сказал и меня, думал, лопну от гордости! А что ты тут делаешь?

— Да мы тут, Кирилл Семеныч, стройотряд организовали, полы вам бетонируем на складе за копеечку! — сказал я, улыбнувшись энергичному деду.

— Ну, я тогда завтра вас удивлю. Девки-то наши из ансамбля, так и не могут тот раз забыть — сколько ваша заведующая столовой нам с собой продуктов положила!