Ревнивая лампа Аладдина

– О да, Инсар назвал моего отца своим тестем, а меня самой желанной из всех девушек мира. Лесть губит даже великих колдунов, и мой отец попался на удочку хитрого Инсара. Надо сказать, юный Аладдин, что магрибские свадьбы шумны и многолюдны. Даже когда дочь колдуна выходит замуж за мага. Наша улица пировала и веселилась долгих семь дней, а на восьмой, когда гости разъехались и разошлись, отец сделал ужасное открытие.

– Какое, о прекрасная?

– На исходе восьмого дня в мастерской, где ученики моего отца упражнялись в превращениях металлов, было найдено тело Алима. Только тело. Голова же его пропала.

– О Аллах всемилостивый! Что же с ним стало? Среди гостей были разбойники?

– Нет, юноша! Гостями были наши добрые соседи, и соседи наших соседей, и друзья друзей наших соседей. Только самые близкие и дорогие нам люди.

– Но кто же тогда убил твоего друга Алима?

– Отец, полагаю, что-то заподозрил, но не стал сразу звать стражу, прибегать к помощи царских магов – ибо на службе у царя царей, великого магрибского властителя, всегда были мудрые, но безжалостные маги.

– А что было с тобой? Сладка ли оказалась жизнь с Инсаром-магом?

– Ты знаешь, юноша, пока я говорить об этом не буду. Да, я многому научилась у него… Но жизнь наша была так коротка!

– Коротка, госпожа моя?

– О да, юноша, ты не ослышался. Когда истекла седьмая ночь и были сняты все покровы, я стала женой Инсара. Сладко это было и ново. Но… Постарайся представить вот что, юноша. Вот ты сидишь прохладным вечером у огня. Тебе тепло и уютно. Но стоит лишь придвинуться к огню поближе, как жар охватывает тебя, сначала мучая, а потом убивая. Вот так и жизнь с колдуном. Чем более вы сближаетесь, тем опаснее жизнь и ближе смерть. Я словно чувствовала волны невиданной силы, что исходила от моего мужа.

– Как странно… Быть может, это ощущают лишь колдуньи. Дочерям человеческим, думаю, такие страхи неведомы.

– О друг мой, как ты ошибаешься! Я открою тебе страшную тайну. Все женщины, что живут под этим прекрасным небом, немножко колдуньи. Некоторые из них – колдуньи добрые, дарующие радость и счастье своим близким. Некоторые – колдуньи злые, вы их называете ведьмами. Такие женщины превращают в муку жизнь тех, кто их окружает. Но, признаю, себя они при этом тоже не щадят.

– Аллах милосердный! Но почему же никто об этом не знает?

– Женщины, мудрый Аладдин, существа таинственные. И нет среди смертных мужчин того, кто познает хоть одну из них до конца.

В странных словах джиннии послышалась Аладдину насмешка. Но лицо Хусни было серьезно, и юноша испугался подобного откровения.

Джинния читала в сердце юноши, как в открытой книге. Она чуть улыбнулась, сделала легкий жест рукой, словно отгоняя мошку, и Аладдин успокоился. Нет, он по-прежнему помнил все, что сказала Хусни, но теперь эти слова юношу уже не пугали.

– И вновь мы отвлеклись, юноша.

– О да, прекрасная госпожа. Ты сказала, что ваша совместная жизнь была коротка.

– Да, она была коротка. Я чувствовала, что силы моего мужа, магические силы, с каждым днем все прибывают. Инсар-маг желал всегда лишь одного – всеведения, всезнания, всесилия. И когда магические запреты ослабели, он смог проникнуть в самые страшные тайны, желая найти самую короткую дорожку, что привела бы его к вселенской власти.

– О Аллах!

– Увы, это так. Но я смогла эту короткую дорожку превратить в достаточно длинную. Иначе Инсар не появился бы на пороге твоего дома.

– Как же тебе это удалось, госпожа?

– Итак, истек год после нашей свадьбы. Мужа своего я видела очень редко, но скорое его появление чувствовала в доме задолго до того, как он переступал порог. Такие ощущения испытывает тонкое деревце под порывами ураганного ветра. Отец не появлялся в нашем доме, и муж мне запретил навещать его и матушку. Я чувствовала себя словно птица в золотой клетке. И вот как-то раз я решила отправиться к мужу, полюбоваться его магическими книгами, поучиться новым колдовским умениям. Но не успела я выйти за порог, как муж мой появился дома.

Это, наверное, была самая сладкая наша ночь. Муж мой ласкал и любил меня без устали. И пришел тот миг, когда я стала умолять его дать мне немного отдохнуть. Он рассмеялся и проговорил: «Именно этих слов я ждал, ничтожная!» Внезапно я почувствовала, что не могу пошевелиться, не могу даже сказать слова. Муж мой тем временем поднялся с ложа и расстелил магический коврик, исчерченный неведомыми мне символами. Поверь, Аладдин, меня, дочь учителя магов, трудно было чем-то удивить – я знала и видела многое, но этих символов не знала и я.

Накинув черное одеяние, муж мой встал на этот коврик и начал творить заклинания. И тут я с ужасом поняла, что он призывает на помощь не Сулеймана-ибн-Дауда, великого мага, учителя все учителей, а самого Иблиса Проклятого!

– О Аллах милосердный и всемилостивый! – одно имя врага всего сущего вселило ужас и в сердце Аладдина.