Ревнивая лампа Аладдина

– Она будет так же далека, как была далека, скажем, десятилетие назад…

– Тогда я возвращаюсь!

И Магрибинец вошел в городские ворота. Стражники с изумлением наблюдали за тем, как с каждым шагом человека в черном становится роскошнее его мрачное платье, а пыль, густо укрывающая чалму, исчезает без следа. Даже шаги этого человека становились все увереннее и степеннее. К городу подходил усталый нищий, а ворота миновал достойный и весьма небедный иноземец.

Алим подумал, что с какого-то момента он из советчика стал превращаться в кукловода, что Магрибинец, страшный, безжалостный и могучий Инсар, не сомневается ни в одном его слове.

«Этим надо воспользоваться, – подумал Алим. – Пусть я не появлюсь среди живых, но должен найти способ избавиться от Магрибинца, разорвать ту связь, что не отпускает меня, не дает мне завершить свое существование!»

Инсар-маг шел по багдадскому базару. Да, не зря это место называли сердцем города! Именно здесь кипела и бурлила жизнь, тонкими струйками растекаясь потом по улицам к домам и караван-сараям, неся тех, кто продал или купил, торговался или радовался выгоде. Удивляло Инсара-мага лишь то, зачем Алим послал его сюда. Ведь ничего ни покупать, ни продавать Магрибинец не собирался. Не хотел он становиться и базарным предсказателем. Почему же путь его должен был пройти через эти шумные, запруженные толпами людей лабиринты лавок и лавочек?

Громкие голоса откуда-то слева привлекли внимание Инсара. Там о чем-то спорили юноша и девушка. Чем ближе подходил Магрибинец, тем яснее понимал он слова неспящего Алима. Ведь спорили не просто какие-то двое. Одним из них был тот самый мальчишка, его человек Предзнаменования. И он обещал непременно посвататься к… О все силы мира! «Это же сама царевна!» – мысленно поразился Магрибинец. Он не сомневался, что перед ним наследница и любимая дочь самого халифа Хазима, властителя Багдада.

«Да, маг, это его дочь! – услышал он голос Алима. – Его дочь и суждена тебе на пути к твоей цели!»

«Но мне вовсе не нужна жена! Ты же помнишь, что некогда я уже был женат! И потом: женщина мне будет только мешать!»

«Но эту женщину я вижу именно тогда, когда думаю о твоей цели. Быть может, только соединившись с ней, ты найдешь то, что искал столь долгие годы!»

Магрибинец новыми глазами посмотрел на этих двоих. Он понял, что девушка дразнит юношу, заводит его, пытается заставить делать то, чего он ни за что не стал бы делать, если бы знал, кто перед ним.

И еще кое-что преинтересное увидел Магрибинец в царевне. Его сердце порадовало то, что девушка вовсе не так проста, какой казалась на первый взгляд. «Она опытна, страстна… И, да хранят меня все маги мира, какая же она стерва!»

Но будь девушка даже кроткой как ягненок, она все равно виделась бы Алиму на пути к цели Магрибинца.

По-прежнему теряясь в догадках, что значит сказанное его всезнающим советчиком, Инсар сделал несколько шагов вперед, стараясь не упустить ни одного слова из такой интересной для него перепалки. И он услышал, как гордо заявил Аладдин, что непременно будет за час до заката на этом месте!

«Значит, у меня есть время до заката! Если эта странная своевольная красавица суждена мне, я должен появиться у ног халифа Хазима до захода солнца. А позднее, став мужем этой маленькой змеи, я смогу разделаться с мальчишкой, причем чужими руками!»

«Лампа, Инсар! Тебе не нужна смерть мальчика, тебе нужна лампа!»

«Мне нужна власть и сила! И тогда лампа станет моей!»

«Да, мудрый маг!» – смиренно проговорил Алим и замолчал.

Магрибинец следил за тем, как мальчишка удаляется по улице. На миг Инсар-маг даже позавидовал ему. Счастье, какое было написано на его лице, быть может, уже никогда не постучится в окаменевшее сердце мага. Только оправдавшийся расчет мог вызвать улыбку этого страшного человека. Только сбывшаяся мечта могла бы зажечь радостным светом его холодные глаза.

«Ну что ж, красавица, скоро я предстану перед твоим отцом, и еще до конца дня ты станешь моей! И да будет Тьма мне всесильной помощницей! А мальчишкой и лампой я займусь позже».

Черное одеяние Магрибинца мелькнуло и пропало за поворотом. Лишь зеленщик, одноглазый Хасан, некогда путешественник и даже разбойник, обратил внимание на этого человека. Он и заметил-то его в последний миг, но, почувствовав страшную, неодолимую силу, которой веяло от этой черной фигуры, подумал, что город ждут великие события. И тот, кто станет свидетелем этих событий, будет рассказывать о них своим детям и детям своих детей.

– Матушка, матушка! Где же ты?

– Зачем так кричать, малыш? Я здесь. – Фатима, которая утром так удивлялась тому, что сын ее вдруг оказался взрослым, похоже, совершенно забыла об этом. Она доила козу, и выражение ее лица было мягким, умиротворенным.

– Прости, матушка, я не хотел тебя напугать. Вот зелень! И вместе с зеленью я принес поклон от одноглазого зеленщика Хасана. Он еще сказал, что ты прекрасная хозяйка…

– Хасан меня всегда баловал. Даже когда я в первый раз пришла выбирать зелень для праздничного стола, он похвалил меня.