Ревнивый, горячий, опасный... (СИ)

— Шантажистка, — прошипел мне Стив, внезапно приблизившись к моему виску. — Запру в комнате и буду делать с тобой всё что захочу. До окна ты не доберешься. А надо будет, привяжу, — вот таких перспектив я никак не ожидала и даже вообразить себе не могла. Но он был готов на всё, чтобы сделать так, как он сказал. Не признавал он моего сопротивления. Он мог мне уступить, но лишь тогда, когда я мягко об этом просила. А моё ярое сопротивление для него, это как красная тряпка для быка. Угрозы вперемешку с его поцелуем это тот еще микс. Он умел заставить меня открыть рот и не дергаться. Лучше сразу это сделать, иначе потом просто воздуха хватать не станет. Осталось только молиться, чтобы лифт побыстрее открылся и мы оказались на людях. Он не посмеет себя так вести в обществе.

Глава 21. Ты встретишь того, кто не будет думать, что тебя сложно любить, и кто сам решит вернуть тебя к жизни своей любовью

Всю дорогу до дома он крепко держал меня за руку, а точнее за локоть, будто я бежать от него собралась. Мои просьбы он пропускал мимо ушей. Наверное задумал зашвырнуть меня в комнату и запереть. А сам скорее всего пойдет потом обратно в свой штаб. Он же не просто так на меня разозлился. Видно я прервала очень важный разговор. Хоть что-то я ему испортила. Браво, Эйлин.

Мне удалось вырваться только тогда, когда мы вошли во двор. Или он сам ослабил хватку, понимая что мне уже не убежать. До подъезда оставалось совсем недалеко. Несколько метров.

— Делай что хочешь, но я сделаю всё, чтобы сбежать. Я взаперти сидеть не буду, — кричала я, идя впереди него, к двери.

— Рот закрой, — тихо произнес он, за моей спиной. Я быстро обернулась к нему и показала ему средний палец, после чего быстро развернулась и запнулась о ступеньку, которую не заметила у крыльца подъезда. С грохотом упала на оба колена. В особенности на правое. Кровь мгновенно пропитала голубые джинсы, а сама я не смогла сдержать слез. Чёрт, как больно. — Ну вот, добегалась, — прошипел на меня Стив, быстро подходя ко мне.

— Это всё из-за тебя! — сквозь слезы, проскулила я. — Ай-ай! Не трогай, больно!

— Из-за меня? — удивился он, поднимая меня со ступенек. — Пойдем лечить. Какая же ты всё-таки неуклюжая. Под ноги даже не смотришь.

Колено ужасно ныло и я не возражала, когда он нес меня наверх. Я просто продолжала всхлипывать и думать о том, чем бы мне притупить эту адскую боль. Никогда так больно не падала. За исключением того, когда ломала ногу. Но тогда я просто вырубилась от боли. У меня низкий болевой порог, поэтому со мной вечно такое случается.

— Так. Снимай штаны, — посадил меня на диван, а сам куда-то пошел. Для начала стоит снять хотя бы куртку. Жарко же. — Ты всё еще в штанах? — вернулся Стив с большим черным футляром в руках. На нем не было медицинского крестика, но ясно было, что это аптечка или что-то вроде того. — Вечно приходится делать всё самому, — потянул он ко мне руки.

— Я сама, — выставила я одну руку вперед, после чего медленно приподнялась и стянула с себя джинсы до щиколоток. В ужасе. Левое колено поцарапано, а второе вдребезги. Всё в крови. — Вот, черт. Угораздило же меня…

Стив открыл футляр и я с интересом в него заглянула. Чего там только не было. Он быстро обработал мне рану антисептиком, затем стал набирать шприц. Мои глаза округлились. Я всегда боялась уколов. Сейчас уже не так. Но воспоминания у меня нехорошие.

— Это что? Ты знаешь, что делаешь? — полюбопытствовала я.

— Лидокаин. Болеть не будет, — предупреждающе произнес Стив. — Знаю, что делаю. Я же почти врач.

— Но ты же недоучился. Только аккуратнее, — зажмурила я глаза, когда он поднес иглу к моей ноге.

— Я прошел всю практику. Последний курс это скорее формальность. Диплом, курсовые и прочее. Я многого не знаю и уже забыл, но заштопать или поставить укол могу, — объяснил он и стало спокойнее. — Уже всё.

Я почти не почувствовала как он это сделал. Осталось лишь залепить рану и дело сделано. Кажется, я теперь точно буду дома сидеть. Ходить и хромать, совсем не хочется.

— Я не хочу чтобы ты убивал, — резко перевела я тему, заметив как он замедлил движения при перевязке моей ноги. — Ты можешь прекратить это? Или пообещать мне, что когда-нибудь перестанешь? Пусть этим кто-нибудь другой занимается, но не ты, — не знаю зачем я вообще это сказала, но я надеялась на него повлиять. Три года это очень много. Тем более он не тупица какой-нибудь, руки и ноги на месте, голова работает и смог бы жить нормальной жизнью.

Он долго молчал, до тех пор, пока идеально не перевязал мою ногу. Очень удобно и боль стихла. Я даже могла ей шевелить, но он остановил мою ногу, поставив её на пол.

— Хочешь правды? — неожиданно положил мне свои теплые руки на мои голые ноги.

— Хочу, — быстро закивала я.