Ревнивый старик

К а н ь и с а р е с. Нет, нет, нисколько! Потому что Лоренса проще голубя и до сих пор ничего не понимает в этих глупостях. Прощайте, сеньор кум, я пойду домой.

К у м. Я тоже хочу пойти с вами, посмотреть на сеньору Лоренсу.

К а н ь и с а р е с. Знайте, кум, что у древних римлян была пословица: amicus usque ad aras. Это значит: друг только до домашнего алтаря, то есть надо делать друг для друга все, что не противно богу. А я говорю, что у меня мой друг usque ad portam, — только до двери, потому что никто не перешагнет моего порога. Прощайте, сеньор кум, и извините меня. (Уходит.)

К у м. В жизнь свою не видал человека более подозрительного, более ревнивого и более грубого. Он из тех людей, которые сами на себя цепи накладывают и которые всегда умирают от той болезни, которой боятся. (Уходит.)

Сцена третья

Комната.

Входят донья Лоренса и Кристина.

К р и с т и н а. Тетенька, дядя что-то долго замешкался, а сеньора Ортигоса еще дольше.

Л о р е н с а. Да уж лучше б он и совсем не приходил, а она и подавно; он мне надоел, а она меня в стыд вводит.

К р и с т и н а. Все-таки всякое дело надо прежде испробовать, сеньора тетенька; ну, а не выйдет толку, можно и бросить.

Л о р е н с а. Ай, что ты, племянница! Уж в этих делах я или не знаю ничего, или знаю и скажу тебе, что вся и беда-то в том, что попробуешь.

К р и с т и н а. Надо правду сказать, сеньора тетенька, у вас мало смелости; будь я на вашем месте, да я бы никаких волков не побоялась.

Л о р е н с а. В другой раз я тебе говорю и тысячу раз еще скажу, что сатана в тебя вселился да и разговаривает. А ведь это сеньор! Как он вошел?

К р и с т и н а. Он, должно быть, отпер своим ключом.

Л о р е н с а. Ну его к черту с его ключами!

Входит Каньисарес.

К а н ь и с а р е с. С кем вы разговаривали, донья Лоренса?

Л о р е н с а. С Кристиной разговаривала.

К а н ь и с а р е с. То-то же, вы смотрите, донья Лоренса!

Л о р е н с а. Я говорю, что разговаривала с Кристиной. С кем же мне еще разговаривать? Разве есть с кем?

К а н ь и с а р е с. Не желал бы я, чтобы вы и сами с собой разговаривали, это всегда ко вреду для меня.

Л о р е н с а. Не понимаю я этих ваших разглагольствований, да и понимать не хочу. Дайте хоть сьесту мирно провести.[4]

К а н ь и с а р е с. Да я даже и во время ночного бдения не желаю воевать с вами. Но кто это так сильно стучит в дверь? Посмотри, Кристина, кто там, и если нищий, так подай милостыню, и пусть идет дальше.

К р и с т и н а. Кто там?

О р т и г о с а (за сценой). Это соседка Ортигоса, сеньора Кристина.

К а н ь и с а р е с. Ортигоса, да еще и соседка? Сохрани господи! Спроси, Кристина, чего ей нужно, и дай ей, но с условием, чтоб не всходила на крыльцо.

К р и с т и н а. Что вам угодно, сеньора соседка?

К а н ь и с а р е с. Слово «соседка» меня возмущает; называй ее по имени, Кристина.

К р и с т и н а. Скажите, что вам нужно, сеньора Ортигоса?

О р т и г о с а. Я хочу попросить сеньора Каньисареса об одном деле, которое касается моей чести, жизни и души.

К а н ь и с а р е с. Скажи, племянница, этой сеньоре, что у меня есть дело, которое тоже касается всего этого и даже больше, и чтобы она поэтому не приходила сюда.

Л о р е н с а. Боже, вот дикий поступок! Разве вас нет здесь, со мной? Что ж, меня съедят, что ли, глазами-то? Или на воздухе унесут?

К а н ь и с а р е с. Ну, коли вы желаете, так пусть войдет, сто тысяч ей чертей!

К р и с т и н а. Войдите, сеньора соседка!

К а н ь и с а р е с. Ах, роковое это слово для меня: «соседка»!

Входит Ортигоса; у нее в руках ковер, по четырем углам которого изображены Родамонт, Мандрикардо, Руджеро и Градассо[5]; Родамонт изображен закутанным в плащ.

О р т и г о с а. Сеньор души моей, подвигнутая и возбужденная доброй славой о вашем великом милосердии и многих благодеяниях, я осмелилась прийти просить вашу милость оказать мне такое одолжение, милосердие, помощь и благодеяние — купить у меня этот ковер. Мой сын взят под стражу за то, что ранил цирюльника. Суд приказал произвести хирургу осмотр, а мне нечем заплатить ему, последствия могут быть опасные и очень убыточные, потому что мой сын парень отчаянный. Я хотела бы выкупить его из тюрьмы сегодня или завтра, если возможно. Работа хорошая, ковер новый, и при всем том я отдам его за такую цену, какую ваша милость назначит, хоть и в убыток. Сколько я в свою жизнь вот так-то растеряла добра! Держите, сеньора моя, развернем его, чтобы сеньор мог видеть, что в моих словах нет обмана. Подымите выше, сеньора. Посмотрите, как хороши коймы. А фигуры по углам совсем живые.

Когда поднимают перед Каньисаресом и показывают ему ковер, входит молодой человек и пробирается во внутренние комнаты.