Ревность

Должна предупредить, что Пётр Аркадьевич Загороднев – мужчина весьма привлекательный. Старше моего мужа. Гере – тридцать четыре, а возраст Петра Аркадьевича, я бы предположила, приближался или едва перепрыгнул отметку сорок. Посеребрённые виски, сетка морщин вокруг глаз, углублённые носогубные складки, делавшие его аристократические тонкие черты лица более хищными. Но сколько в этом мужчине присутствовало скрытой харизмы, невозможно передать словами. Чёрный смокинг, сшитый явно на заказ, сидел на его худощавой фигуре безукоризненно, подчёркивая разворот плеч и отсутствие «скопления нервов» в районе живота, в дополнение к элегантному образу белоснежная сорочка с чёрной бабочкой, русые волосы тщательно уложены в причёску. Гере безусловно повезло, что я замужем и не страдала влюбчивостью.

– Пётр Аркадьевич, некрасиво с вашей стороны. Вы ставите меня в неловкое положение.

– Чем же, Мирочка? – его брови взметнулись вверх, выражая искреннее недоумение. Но серые глаза, не отражали как мои жалкий отблеск окружающей нас иллюминации, нет, они пылали внутренним огнищем. Как много в импозантном мужчине скрывалось внутренних секретов? Я всякий раз задавалась этим любопытным вопросом, когда мы встречались, вот, как сейчас, на мероприятиях различной степени пафосности.

– Ох, Пётр Аркадьевич, – погрозила пальцем мужчине, что было крайне невежливым с моей стороны, столь грубо нарушать правила этикета. Но после моего гогота (больше напоминавшего звуки из стойла, чем человеческий смех) поздно заказывать панихиду по едва почившему этикету. – Георгий Родионович по возвращении окажется весьма недоволен.

– Полно вам, Мирочка. Что же вы вспомнили о средневековых временах? Вы молодая, умная и самостоятельная женщина. Вам ли оглядываться на мужа? Словно он ваш хозяин, а не соратник.

– А кто говорит о хозяине? Вопрос в элементарном уважении.

– Так мы с вами ничем неуважительным не занимаемся, разве нет?

Я не возьмусь утверждать, но у меня складывалось чёткое убеждение, что все разговоры с Петром Аркадьевичем неизменно загоняли меня в тупик. Я умудрялась с систематическим постоянством терять нить разговора. Как, например, сейчас, о чём мы вообще говорили? Погоду заранее исключила, как возможного претендента из списка потенциальных бесед. Мужчина поглядывал на меня с веселящейся хитростью, но я не чувствовала в нём подвоха. Не исключено, что он гениальный актёр, но в его отношении ко мне никогда не чувствовалось жажды обладания или же азарта охотника. Вот хитрости в нём – просто океан, а он там акула. Но при всём при этом, если бы меня спросили доверяла ли я Петру Аркадьевичу или нет, то чаша весов пусть на несколько граммов, но перевесила бы в сторону доверия. В нём по крайней мере полностью отсутствовали злоба и зависть, и он не брызгал ядом в мою сторону при встречах.

– Приветствую, Пётр. – Гера появился из ниоткуда, и почти ткнул в меня увесистым бокалом на ножке с водой. Кто-то явно не в духе, потому как скрыть недовольные нотки в голосе мужу не удалось.

– Добрый вечер, Георгий. Как жизнь молодая?

– Полагаю также, как немолодая. Сплошные дела и заботы.

– Ну, не скажи. Возможно, ты удивишься, а впрочем, может и нет, но после сорока человек, как правило, познаёт совсем другие стороны бытия, и мерить начинает совсем иными категориями.

– Я вот думаю, когда ты, Петя, успел получить докторскую степень по философии.

– А-ха-ха. Как прекрасна молодость, но вместе с тем исключительно опасна собственной недальновидностью. Зачем мне степень в философских науках, когда я прошёл самую главную школу. Ты, несомненно, догадываешься какую, но я озвучу для Мирочки. Так вот, юная леди, запомните, жизнь – наша самая главная и важная наука. Только жизнь способна щедро награждать нас или наказывать – тут срабатывает вечный принцип кнута и пряника – всеми необходимыми знаниями и опытом. А уж как полученными навыками распорядится человек – каждый для себя решает самостоятельно.

– Полно вам, Пётр Аркадьевич, прикидываться стариком. Вы весьма привлекательный мужчина, и я абсолютно уверена, что у вас нет недостатка в поклонницах.

Загороднев расплылся в улыбке и глаза его сверкнули довольством, и я очень надеялась, что не в ответ на моё высказанное мнение о его внешности, но хитрость из взгляда никуда не делась:

– Так поклонницы, Мирочка, отнюдь не из-за внешней привлекательности, а по причине наличия солидного банковского счёта и выписанных мною щедрых чеков.

Я, до этого момента с интересом смотревшая в серые лукавые глаза, после последней произнесённой фразы почувствовала непонятную неловкость. Мы вроде не друзья, чтобы поднимать в разговорах откровенные темы. Я даже ощутила, как предательский румянец опалил щёки и шею. Вовремя вспомнила, что в руках бокал с водой, и спряталась за ним, отпивая мелкими глотками и остужая неловкий подростковый порыв.