Ревность

— Обойдусь как-нибудь. Сам попробую угадать. Это, наверное, — дайте-ка подумать — это либо твоя сестра Эйлин, либо… твоя сестра Эйлин!

— А вот и нет! Это моя сестра Эйлин! — Линди зашлась в хохоте. — Но знаешь, ты на верном пути, Джеф. Есть несколько Эйлин. И с нами сейчас только одна из них. Другая все еще наверху, мрачно разбирает вещи и, могу поспорить, ухлопает на это всю ночь. А третья… Впрочем, это уже другая история. Правда, Эйлин? — Линди искоса, с веселым вызовом глянула на сестру, но та не откликнулась.

Все равно как метнуть что-нибудь в подушку, подумала Розамунда, заранее знаешь, что не отскочит. Вот и Линди точно знала, что Эйлин непременно откажется от вина и не станет отвечать на подтрунивание. А доброй-то старшую сестрицу, пожалуй, не назовешь! Мысли Розамунды неслись одна за другой. С необъяснимым пылом, даже жадно уцепилась она за возможность отыскать изъян в характере Линди — господи, да ей же нравится выставлять напоказ меланхолию Эйлин рядом с собственной жизнерадостностью!

— Давайте есть! — весело кричала Линди, усаживаясь по-турецки перед импровизированным столом — перевернутым ящиком от шкафа, покрытым скатертью в красно-белую клетку. — Кто допьет стакан Эйлин? Кто вместо нее выпьет за ее здоровье? Раз сама она отказывается?

Рискуя расплескать вино, Линди размахивала стаканом в разные стороны, затем водрузила его на середину стола и старательно, правильным квадратом расставила вокруг четыре свечи.

— Вот так. Это будет приз. Самому находчивому и остроумному, тому, кто быстрее всех прикончит картофельный салат!

Линди смеялась. Все смеялись. В конце концов, это была лишь шутка. Почему же Розамунде показалось, что перед ними, в прозрачной жидкости, отливающей золотом среди свечей, острой льдинкой вспыхнула жестокость? Что это — плод ее въедливого воображения? Или отвергнутый стакан был выставлен на всеобщее обозрение нарочно? Чтобы лишний раз ткнуть пальцем в сторону Эйлин: вот, мол, полюбуйтесь на эту трезвую и занудную девицу!

Что за чушь лезет в голову? Прекрати немедленно! Розамунда рассердилась на себя и на свое воображение: все, что оно ей подсовывает, совершенно безосновательно. Линди просто ведет себя как хорошая хозяйка, старается поддержать компанию. Когда гости едва знают друг друга, волей-неволей приходится выдавать всякие глупости. Вместо того чтобы сидеть тут да наводить критику, Розамунде следовало подыграть ей, помочь чем-то. Хорошо хоть Джефри начал одну из своих смешных историй. Сегодня у него здорово получилось. Сама Розамунда, которая сто раз это слышала, согнулась пополам от хохота. Ужин продолжался. Все весело и беспорядочно тыкали вилками в еду. Даже Эйлин несколько оживилась, чаще улыбалась, стала отзываться на дружелюбные расспросы Джефри. Она как раз начала немного неуверенно рассказывать о своей работе в книжном отделе большого магазина, когда Линди, встав на четвереньки, подобралась к пресловутому стакану с вином и подняла его над головой.

— С превеликим удовольствием, — провозгласила она, — объявляю победителя нашего звездного конкурса на звание самого веселого и остроумного! Высокое жюри за последние двадцать пять минут внимательно изучило все кандидатуры и пришло к единогласному решению, что в этом году титул «Мисс Дома № 22 по улице Лесной Церкви» присуждается миссис Эйлин Форбс!

И тот же стакан был вновь церемонно поставлен перед несчастной девушкой, которую явно передернуло. Розамунда затаила дыхание: Эйлин снова выставляли на посмешище, поскольку ни от кого не могло укрыться, что по части веселья и остроумия ей до Линди как до неба.

Розамунда искоса глянула на Джефри — он-то видит, как Линди вредничает? Не видит. Простодушно, во весь рот улыбается обеим сестрам, а когда Линди в конце своей речи разразилась бешеными аплодисментами, радостно к ней присоединился.

Может, это все из добрых побуждений? Просто шуточка? Бог его знает… Чтобы поддержать Эйлин, Розамунда попыталась снова перевести разговор на книжный отдел.

— Должно быть, это так интересно — помогать людям выбирать книги? — сказала она, обращаясь к смутившейся девушке.

Но Линди ее перебила:

— Точно, и подходит Эйлин как нельзя лучше. Хорошая, спокойная, уважаемая работа, а под конец — пенсия. Наша Эйлин не сотрудница, а мечта отдела кадров! А я — его кошмар! Уверенность в завтрашнем дне — это не для меня, а уж что касается пенсии!..

Она выговорила это слово с таким ужасом, что Джефри покатился со смеху.

— И что же ты делаешь? — поинтересовался он. — Требуешь от потенциальных нанимателей гарантий, что на этой работе пенсия тебе не грозит и что они выгонят тебя без предупреждения, в мгновение ока?

— Примерно так. Ты меня отлично понимаешь, Джеф! — восхищенно заметила Линди. — На самом деле то, что я сейчас делаю, еще более безумно — как свободный художник занимаюсь росписью тканей. Хорошо, что хоть одна из нас нашла себе степенную и осмысленную работу, правда?